ФИЛОСОФСКИЕ СИСТЕМЫ И КОНЦЕПЦИИ (идеализм, материализм, социалистические учения, утопический социализм, марксизм)

В условиях постиндустриального мира традиционные сообщества становятся активными участниками рыночных отношений, используя для этого механизмы капитализации материальных и символических компонентов локальных культур. Теоретическая модель «символических ресурсов» необходима для выявления общего и особенного в функционировании культурных институтов, определяющих ценность «места» в рамках экономического обмена, социальной коммуникации и художественного процесса. Концепции творческих (креативных) индустрий демонстрируют взаимную дополнительность подходов к анализу процессов коммодификации культуры, сложившихся в экономике культуры и школе культурных исследований. Междисциплинарная перспектива в изучении культурного производства предполагает его рассмотрение на уровне участников, продуктов их совместной деятельности и пространств их взаимодействия. Теория «экономики впечатления» смещает фокус с потребления готовых «продуктов» креативного бизнеса на вовлечение аудиторий в процессы личностной трансформации в локальном культурном контексте. Превращение ситуативного впечатления покупателя в устойчивую потребность культурного опыта проходит последовательные этапы, каждый из которых добавляет стоимость материальным и символическим активам территории. Модель ценностной цепочки (value chain) локализации впечатлений демонстрирует взаимовлияние создания, производства, потребления и распространения товаров и услуг, дающих зрителю возможность стать соучастником «спектакля» на «культурной сцене» территории. Специфика взаимодействия творцов, маркетологов и потребителей в каждом секторе производства «местного опыта» определяется динамикой семиотических кодов и материальной базы креативных продуктов. Сохранение традиций, которые ассоциируются с образом жизни и исторической памятью локальных сообществ, является важной частью творческих бизнесов, оперирующих на региональных, национальных и глобальных рынках. Теория артикуляции символических ресурсов территорий участниками экономики впечатления может быть полезна как для анализа инноваций в сфере творческого предпринимательства, так и для критической оценки современного состояния традиционных культур.

публицистика

Статья посвящена проблеме зарождения такого религиозного понятия, как исповедь, и ее исторической трансформации от добровольного публичного признания вины до принятия на себя покаяния и соответствующего вине наказания. Цель работы заключается в последовательном представлении всех этапов становления данного церковного ритуала в восточной православной и западной католической церквях. Такой подход позволил обнаружить общие корни зарождения практики исповеди в раннем христианстве. Автор обратился к истории возникновения исповедного чина в восточной православной церкви на примере греческой, южно-славянской и русской, также подробно исследовал зарождение процедуры исповеди в католической церкви как очищения души единожды в жизни, а именно перед лицом смерти, и развитие этого процесса до наших дней, когда существует установленная процедура, проводимая регулярно с целью очистки совести и освобождения от совершенных грехов. Одной из задач исследования было проследить процесс превращения исповеди в покаяние со времен раннего христианства до эпохи Реформации в Европе. Совершенствование таинства исповеди, постепенное выделение ее в отдельную процедуру, порядок прохождения которой заранее известен как священнику, так и верующему, способствовали тому, что со Средних веков католическая церковь постепенно поставила под контроль не только деяния, но и помыслы своих адептов. С приходом Реформации, с момента оглашения Мартином Лютером своих тезисов, направленных против самой сути католической церкви, внутри церкви начинает формироваться новая религия, а вместе с этим и новая рациональность, затронувшая затем все сферы жизни верующих. Протестантизм устанавливает новые правила, и они менее отягощены торжественностью и значимостью в смысле духовной наполненности. Протестантская этика, основанная в первую очередь на рациональности как в отношении веры, так и самой жизни, вносит радикальные изменения в жизнь церкви и прихожан, в частности отмену таинства исповеди.

Статья посвящена рассуждениям о коммунистической идеологии, марксистской философии, проблеме истины и ее решении Лениным в работе "Материализм и эмпириокритицизм".

Статья посвящена изучено феномена мистицизма в культуре СССР 1960–1980-х годов. Отправной точкой исследования явились элементы мистического дискурса, отмеченные автором в позднесоветском кинематографе, запечатлевшем как советский быт, так и Афганскую войну; это наблюдение удивительно, поскольку советская идеология решительно отвергала мистицизм. Само определение мистицизма в словарях советского периода было не совсем корректным, т. к. тяготело к теистической мистике, ориентированной на переживание мистического единства с Абсолютом. между тем с 1965 года в СССР наблюдался «мистический ренессанс», который был вызван популяризацией мистической литературы (В. мессинг, м. Булгаков, Д. Андреев). Отдельно стоит упомянуть А. мартынова, который предпринял абрис паранормальных явлений советской эпохи. Одним из факторов «мистического ренессанса» стал травматический опыт Второй мировой войны, который был спроецирован в культ Великой Победы. Эта квазирелигиозная практика включала в себя молитвенную минуту молчания, Вечный огонь и монументы Родины-матери. Другими факторами стали определенная реабилитация религии как формы культуры, а также пришедшая с Запада мода на «нью-эйдж». В немалой степени возрождению мистицизма в СССР способствовал кризис науки: парадоксы теории вакуума и синергетика с ее идеей рождения порядка из хаоса. Основной формой выражения позднесоветской мистики стало представление о параллельном мире как источнике «паранормальных явлений»: для мессинга и мартынова это таинственное «поле», для Булгакова – «пятое измерение», а для Андреева – «Шаданакар». К мистическим явлениям в СССР относили массовый гипноз, сопряженный с телепатией, телекинез, телепортацию, левитацию и явления полтергейста. Также в статье обозначено соотношение понятий «мистицизм», «духовность» и «оккультизм»: у них есть моменты смыслового пересечения, поскольку они подразумевают наличие иного мира и возможность переживания коммуникации с ним, при этом духовность относится к светлой стороне мистики, которая активно используется в мировых религиях, тогда как оккультизм мыслится темной стороной мистики

Статья посвящена русскому философу-экзистенциалисту Льву Шестову и его философской теории.

На основании данных современной постфрегеанской логики (Я. Хинтикка, В.М. Лурье и др.) автор рассматривает множественность виртуальных миров в тетралогии карлоса Руиса Сафона «кладбище забытых книг» (2001–2016). Опираясь на идею «нулевого произведения» (Х.Л. Борхес, к. кампс Мундо) и особенно – на философию русской литературы В.Н. Топорова («Вещь в антропоцентрической перспективе, или Апология Плюшкина»), автор предполагает, что в тетралогии не дается окончательного нарратива о судьбе одного из главных героев – Давида Мартина – и что можно вполне полагать судьбу его и его подруги кристины Сагниер аналогичной судьбе персонажей гетевского «Фауста», о спасении которых благодаря любви, творчеству и тяге к вечной женственности мы узнаем из завершения драмы. В статье рассматриваются некоторые возможные прецеденты к тетралогии Руиса Сафона («Дом на берегу» Дафны Дюморье, «О любви и прочих бесах» Габриэля Гарсиа Маркеса) и выдвигается – с опорой на мысли Вальтера Беньямина и Жиля Делеза – предположение о существовании двух больших групп литературных произведений, посвященных множественности миров: в первой группе искупление героев мыслится и изображается как чисто психологическое или виртуальное, а дьявол (да и духовный идеал самих героев) – как несуществующий. Произведения Руиса Сафона явным образом относятся ко второй категории – утверждающих реальную онтологию виртуального мира: так, конечное прибежище Мартина и кристины напоминает лимб у Данте и Михаила Булгакова. Следовательно, мы полагаем реальным существование как корелли (как или самого лукавого, или его высокопоставленного представителя), так и места окончательного искупления для Давида Мартина – в полном соответствии с постфрегеанской логикой виртуальных миров и отчасти даже вопреки указаниям самого автора (впрочем, данным сквозь дымку виртуальности) в только что вышедшем четвертом томе тетралогии – «Лабиринте призраков»

В данной статье рассматривается новозаветное учение о человеке в аутентичных посланиях апостола Павла, в частном аспекте исследования антропологического феномена «совесть» как одного из важных этических терминов христианского мировоззрения. Несмотря на то, что эта тема основательно изучена в западной библейской науке, в отечественной богословской среде ей не уделено достаточного внимания. Поэтому с позиции богословского и филологического исследования в рамках историко-культурного подхода в статье осмысляется «совесть», выраженная апостолом Павлом термином συνείδησις в посланиях к коринфянам и к римлянам, авторство которых, бесспорно, принадлежит апостолу с точки зрения современной библеистики. Исследование показывает, что апостол Павел употреблял термин συνείδησις со смыслом, связанным с сознанием человека, без явного акцента на морали, как это выражено в философских трудах стоиков. Для апостола Павла термин συνείδησις в общем смысле означает автономную антропологическую инстанцию суждения / оценки человеком собственного поведения относительно принятых им норм, законов, правил. Однако, в зависимости от исторических обстоятельств, связанных с жизнью христианских общин, апостол наделил этот термин своими семантическими коннотациями. Благодаря данному исследованию термин συνείδησις в тексте посланий апостола Павла предстает не только как общеантропологический феномен, но и как независимый (автономный) персонифицированный свидетель истины, инстанция, свидетельствующая и проверяющая соответствие между заявленными ценностными нормами в уме и собственным поведением человека. Такая инстанция отображает мыслительную деятельность осознанного человека как личности в любой культурно-исторической эпохе вне зависимости от его религиозных предпочтений.

В книге представлена важнейшая лекция Мартина Хайдеггера «Что такое метафизика?» и главы из курса лекций о Ницше. Особое внимание неизменно уделяется самым основам метафизики, даже когда речь как будто идет о другом, поэтому лекции дают некоторое представление о позиции и философии Хайдеггсра в целом. Книга не предназначена для широкого круга читателей, даже для любителей сложных умственных построений, хотя бы потому, что для углубления в философию этого замечательного мыслителя одного интеллектуального усилия недостаточно - необходимо еще и экзистенциальное. Однако для тех, кто не может не думать о смысле и сущности собственной жизни, вообще бытия, эти лекции могут оказаться очень полезными, захватывающими и интересными. В издание в качестве приложения включена статья Элизабет Фёрстер-Ницше «О создании "Так говорил Заратустра"».

Учебное пособие может быть применено в ходе проведения учебных занятий со студентами вузов и аспирантами по философии и религиоведению, истории античной философии, при составлении учебно–методических комплексов по названым выше и смежным дисциплинам. Материалы исследования могут быть также использованы для формирования парадигмы религиозного обучения и воспитания в условиях культурного синкретизма.

Выходит с 1995 года. Это первый российский журнал, посвященный проблемам философии, логики, методологии и истории естественных наук. Основные направления журнала: анализ философских, методологических и логических проблем современного естествознания (физики, химии, геологии, биологии, медицины) и математики; история естествознания в контексте развития его философии, логики и методологии; в разделе “Из архивов” публикуются неизвестные или забытые в силу разных причин, но не потерявшие актуальность работы известных философов и ученых-естествоиспытателей.

Выходит с 1995 года. Это первый российский журнал, посвященный проблемам философии, логики, методологии и истории естественных наук. Основные направления журнала: анализ философских, методологических и логических проблем современного естествознания (физики, химии, геологии, биологии, медицины) и математики; история естествознания в контексте развития его философии, логики и методологии; в разделе “Из архивов” публикуются неизвестные или забытые в силу разных причин, но не потерявшие актуальность работы известных философов и ученых-естествоиспытателей.

Учебное пособие «Современные модели сознания» представляет собой материал для лекционных занятий или самостоятельного изучения. Каждая тема снабжена заданиями для самостоятельной работы и списком литературы. В пособии на основании междисциплинарного и компаративистского анализа излагается суть четырнадцати взглядов на устройство сознания, разработанных в нейрофизиологии, психологии, психоанализе и философии последних 50-70-и лет. Теории сознания представлены в виде моделей, обладают значительной степенью наглядности конкретности, что облегчает их понимание студентами. Учебное пособие рекомендовано к использованию в рамках изучения части курса «Философия» (тема «Проблема сознания») для бакалавров и магистров всех специальностей, а так же для реализации специальных курсов и курсов по выбору для студентов, обучающихся по медицинским, философским, психологическим и другим специальностям и направлениям подготовки группы ФГОС «Гуманитарные науки».

Журнал является периодическим научным изданием, старейшим из издаваемых в настоящее время в России философских журналов. В журнале публикуются статьи по различным направлениям философской науки, информация о конференциях и критические рецензии

Выходит с 1995 года. Это первый российский журнал, посвященный проблемам философии, логики, методологии и истории естественных наук. Основные направления журнала: анализ философских, методологических и логических проблем современного естествознания (физики, химии, геологии, биологии, медицины) и математики; история естествознания в контексте развития его философии, логики и методологии; в разделе “Из архивов” публикуются неизвестные или забытые в силу разных причин, но не потерявшие актуальность работы известных философов и ученых-естествоиспытателей.

С точки зрения диалектико-материалистического подхода анализируется одна из центральных онтологических проблем – проблема небытия.

Выходит с 1995 года. Это первый российский журнал, посвященный проблемам философии, логики, методологии и истории естественных наук. Основные направления журнала: анализ философских, методологических и логических проблем современного естествознания (физики, химии, геологии, биологии, медицины) и математики; история естествознания в контексте развития его философии, логики и методологии; в разделе “Из архивов” публикуются неизвестные или забытые в силу разных причин, но не потерявшие актуальность работы известных философов и ученых-естествоиспытателей.

Выходит с 1995 года. Это первый российский журнал, посвященный проблемам философии, логики, методологии и истории естественных наук. Основные направления журнала: анализ философских, методологических и логических проблем современного естествознания (физики, химии, геологии, биологии, медицины) и математики; история естествознания в контексте развития его философии, логики и методологии; в разделе “Из архивов” публикуются неизвестные или забытые в силу разных причин, но не потерявшие актуальность работы известных философов и ученых-естествоиспытателей.

Выходит с 1995 года. Это первый российский журнал, посвященный проблемам философии, логики, методологии и истории естественных наук. Основные направления журнала: анализ философских, методологических и логических проблем современного естествознания (физики, химии, геологии, биологии, медицины) и математики; история естествознания в контексте развития его философии, логики и методологии; в разделе “Из архивов” публикуются неизвестные или забытые в силу разных причин, но не потерявшие актуальность работы известных философов и ученых-естествоиспытателей.

Впервые в отечественной литературе систематически освещается политическая философия как самостоятельная область знаний и одновременно форма духовной деятельности людей. Анализируются основные вехи и факторы ее формирования и эволюции. Главное внимание уделяется выявлению и анализу основополагающих принципов, категорий и сущностных характеристик политической философии. Рассматриваются проблемы соотношения политической философии с политической теорией и идеологией, а также философские основания мира политического, государства, власти, их морально-нравственные и профессиональные аспекты в контексте рационализма и идеализма в политике.

В книге представлена важнейшая лекция Мартина Хайдеггера "Что такое метафизика?" и главы из курса лекций о Ницше. Особое внимание неизменно уделяется самым основам метафизики, даже когда речь как будто идет о другом, поэтому лекции дают некоторое представление о позиции и философии Хайдеггера в целом. Книга не предназначена для широкого круга читателей, даже для любителей сложных умственных построений, хотя бы потому, что для углубления в философию этого замечательного мыслителя одного интеллектуального усилия недостаточно - необходимо еще и экзистенциальное. Однако для тех, кто не может не думать о смысле и сущности собственной жизни, вообще бытия, эти лекции могут оказаться очень полезными, захватывающими и интересными.

В статье раскрываются особенности психологии человека, его мировоззрение и самопознание

В данной статье рассматривается многообразие подходов к понятию ландшафта в рамках философии кино с целью установления большей терминологической точности и освещения проблемных точек в дискуссиях о пространстве в киноэстетике в частности и прояснения статуса и границ термина «ландшафт» в философском обиходе в целом. В ходе исследования и анализа литературы, посвященной данному вопросу, были выделены три группы подходов к ландшафту в философии кино: подходы к ландшафту как вспомогательному элементу для режиссера / съемочной команды / зрителя (Бела Балаж, Сьюзан Кэтлин Ганн, Крис Люкинбил и др.); подходы к ландшафту как автономной категории, которая является чем-то бóльшим, нежели прикладной пейзаж / сеттинг, попадающий в кадр, и которая во взаимодействии с кинематографом помогает последнему проявлять свои специфические особенности в полной мере (Том Ганнинг, Мартин Лефебр, Жан Эпштейн); единичные подходы, не вписывающиеся в две приведенные выше категории, в которых понятие ландшафта подчиняется специфической авторской трактовке (Жиль Делез, Эми Линн Корбин). Следствием многообразия трактовок термина «ландшафт» даже в рамках эстетики кино стала вариативность смежных областей, к которым пришлось обращаться в рамках работы над статьей, – от социологии и политики до культурной географии и делезовских концепций. Исследование позволило примерно очертить проблемное поле и имеющиеся тематические наработки, связанные с понятием ландшафта, с одной стороны, и продемонстрировало необходимость продолжать работу в проблемном поле – с другой. Так, остаются проблемными моменты исторического употребления термина «ландшафт», а специфика взаимодействия ландшафта как автономной категории с кинематографом требует отдельного тщательного исследования.

В статье исследована область онтологии, гносеологии и их взаимосвязь на основе постановки и решения основного вопроса философии. Вскрыта противоречивость онтогносеологии как основание проблемности в структуре взаимоотношения онтологии и гносеологии. В первом разделе взаимное влияние обнаруживается в имплицитной форме в учении о бытии Парменида и в эксплицитной форме у Ф. Энгельса. Ядром этой области взаимовлияния является, как доказывает автор, исследование базисных противоположностей всякого мировоззрения, включая и философское: мироздания и человека, бытия и познания, материи и сознания, объективного и субъективного. Во втором разделе показано, что поиски в истории философии и современной литературе привели к попыткам решения проблемы взаимовлияния онтологии и гносеологии в мифологическом мировоззрении с позиций «синкретизма», в самой философии – в виде «третьей линии» философии, в обыденном сознании – в виде «здравого смысла». Выход за пределы синкретизма, как объясняется в третьем разделе статьи, при истолковании соотношения онтологии и гносеологии приводит к трем вариантам: дуализму, противоположным вариантам редукционизма и диалектической модели, наиболее глубоко раскрывающей их взаимную связь на основе закона единства и борьбы противоположностей, выявляющего их внутреннюю сущность и проистекающую из их сущностей взаимосвязь. Автор использует диалектический метод исследования, опираясь на принципы объективности, системности, единства исторического и логического.

важнейшим событием в историко-философской традиции изучения мифотворчества является многоаспектное учение о мифе Шеллинга, представителя немецкой философии Нового времени. Так, в статье анализируются основные положения шеллинговской мифологической концепции, получившей развитие в его философском творчестве. Мифология рассматривается как народное творчество, символическая система, материал для искусства, теогонический процесс и др

С ХХ века в обществе одновременно с внедрением новаций наблюдаются процессы игнорирования/ разрушения/трансформации ценностей предыдущих исторических этапов развития. Происходящие изменения неоднозначны, что заставляет обращаться к ним с целью сохранения/восстановления лучшего из прошлого. В качестве объекта исследования выбраны сфера искусства и феномен ауры художественного произведения. В работе используются феноменологический, аналитический и биографический методы. Они помогают осуществить дескрипцию феномена ауры художественного произведения, выявить некоторые основания ее появления, раскрыть причины исчезновения/трансформации в современности и рассмотреть ситуацию на основе философско-эстетический позиции и творчества представителя поп-арта Энди Уорхола. Аура представляет собой нечто трудно постижимое. Возникая в процессе творения произведения, она (нематериально) проявляется при его восприятии. Истоком появления ауры первоначально оказывается автор: благодаря его индивидуальным особенностям и творческим ресурсам рождаются уникальность и философичная поэтичность произведения. В современных условиях обращение творца к помощи техники (аудио-/видеоустройств, копировально-множительных/цифровых аппаратов) и технологий, постоянное тиражирование искусства приводят к трансформации или исчезновению ауры. На последний факт указал еще в 1936 году В. Беньямин. В качестве примера исследуется творчество Энди Уорхола, активно использовавшего при создании своих произведений технику и технологии. В итоге его полотна оказываются лишенными ауры, а их восприятие зрителями – отчужденным. Сам Уорхол, намеренно превратившись в человека-машину, не испытывал радости от процесса. Подобный анализ можно осуществить по отношению к другим видам искусства и творцам. Его результаты помогут в построении концепции ауры искусства и дескрипции данного феномена, в понимании трансформации ауры в современных произведениях, а также в поиске путей ее рождения в творческом процессе.

В статье представлен философский анализ феномена искусственного интеллекта и рассмотрен вопрос о его экономической ценности для современного человека и общества на основе положений теории «длинного хвоста», предложенной К. Андерсоном. Раскрывая идейно-технологическую и экономическую специфику первой зимы искусственного интеллекта, продолжавшейся с начала 1970-х до середины 2000-х годов, авторы указывают, что существующие на данный момент технологические тренды и ведущиеся разработки свидетельствуют об успешном развитии сферы искусственного интеллекта. Этот этап в истории исследуемого феномена (со второй половины 2000-х годов) получил название новой весны искусственного интеллекта. Он характеризуется тем, что достижения в сфере искусственного интеллекта превосходно вписываются в экономику «длинного хвоста», а дальнейшее развитие искусственного интеллекта происходит по ее законам. В работе артикулируется следующий тезис: сколько в мире существует ниш (субкультур/«глобальных деревень»), столько появится и типов искусственного интеллекта. В качестве ключевых направлений возрождения искусственного интеллекта рассматриваются чатботы (персональные помощники в системе диалоговых взаимодействий, внедряемые в первую очередь в социальных сетях), блокчейн-технология (электронная система учета материальных и нематериальных активов), а также эмитируемая интернет-пользователями криптовалюта биткойн. Авторы акцентируют внимание на важной роли блокчейна в мировой экономике и на проектировании цифровой экономики в России, где по инициативе президента В.В. Путина запущена соответствующая программа. В заключение обосновывается тезис о том, что искусственный интеллект воплощает в себе экспериментальную философию, которая именно в таком виде приобретает экономическую ценность, поскольку становится предметом первой необходимости человека и удовлетворяет потребности общества.

На фоне современного философского дискурса о постгуманизме и тенденции отказа от идеи субъекта в западноевропейской философии тема сверхчеловека в трудах Ф. Ницше представляется неотъемлемой частью дискуссий об антропологической предельности и трансформации человеческой природы. В статье рассмотрены основные взгляды немецкого мыслителя на необходимость переоценки моральных ценностей при девальвации христианской религии в Европе. Автор анализирует вопрос о воле к власти. Для Ницше воля к власти – это внутренняя энергия, необходимое условие становления новых ценностей. Это сущность жизни. Через идею сверхчеловека он акцентирует внимание на проблеме культурного декаданса в Европе конца XIX века. Описаны воззрения В. Кауфманна, который назвал Ницше «философом-хирургом», указавшим на проблему моральной деградации европейского общества. Анализируется проблема нигилизма. В философии Ницше данная мировоззренческая позиция связана с отрицанием тех ценностей, которые он считал мертвыми, а также попыткой создания новых ценностных ориентиров. На основе анализа образа Заратустры делается вывод, что экспликация образа сверхчеловека отражает ницшеанский аксиологический идеал, который зиждется на новом понимании человека, основанном на ценностных ориентациях, базирующихся на эгоцентризме, нигилизме и утверждении идеи воли к власти как единственного условия внутреннего становления. Показано, что причина саморазрушения сверхчеловека коренится в его глубоком убеждении, согласно которому мир может существовать без Бога. Подчеркивается опасность идеализации образа сверхчеловека. Движение к нему – это победа над человеческими добродетелями, когда через преодоление границ добра и зла субъект становится способным творить собственные ценностные ориентиры, лишенные онтологической устремленности.

В статье исследуется проблема понимания природы человека в двух аспектах: является ли «природой» физиология человека, на которой затем вырастает культура как подчиненный момент, или культура по мере своего развития подчиняет себе физиологию человека? Указанные точки зрения рассматриваются путем последовательного смещения с позиции эволюционизма, кладущего в основу понимания природы человека физиологию, к позиции культурно ориентированного понимания человека. При этом в культурно ориентированной концепции можно выделить как подход дуализма, пытающегося совместить физиологию и культуру как отдельные моменты целого, но с упором на культуру, так и подход монизма, диалектически подчиняющего физиологию культуре. Важным моментом монистического подхода выступает понимание взаимоотношения двух качеств, одно из которых предстает как предпосылка другого. В работе показано, что предпосылки данного качества отличаются от самого качества, но входят в него в преобразованном и подчиненном виде. Это приводит некоторых исследователей к неверному пониманию сущности данного качества, редукции ее к сущностным моментам прежнего качества, несмотря на то, что отдельные эволюционисты признавали несводимость между двумя рассматриваемыми качествами. Представители диалектического монизма обнаруживают в таком переходе скачок, перелом, в результате которого меняются качество и его сущность, выявляемая именно в данном качестве, а не в его предпосылках. В статье отношение между двумя качествами даны в виде отношения физиологии и культуры. Физиология является одной из предпосылок человеческой природы, но главной предпосылкой выступает общественная трудовая деятельность, создающая культуру.

Статья посвящена анализу современных подходов к пониманию сознания, в качестве таковых выделяются структурный, функциональный, качественный и предлагаемый автором модальный подходы. Рассматриваются существующие концепции смысла в их соотнесенности с выделенными типами интерпретации сознания.

Статья посвящена сравнительному анализу смысловых соответствий орфических идей о посмертной участи души и философских взглядов Платона. Представлен обзор ведущих исследовательских концепций орфизма, проанализированы их сильные и слабые стороны в свете появления новых археологических данных. В качестве методологической платформы избрана точка зрения максималистов, согласно которой культ Орфея можно проследить исторически и идентифицировать его принципы и практики. За основу принята позиция, что мистические культы (включая орфизм) являются организованной культовой системой, широко распространившейся во всем Средиземноморье. Анализ письменных, археологических и эпиграфических данных свидетельствует о том, что система взглядов Платона о бессмертии души представляет собой теоретическую экспликацию «метафизических» доктрин орфических мистерий. Доказано, что Платон, используя орфические формулы в своих диалогах, передавал орфические ритуальные традиции через свои философские сочинения. Кроме того, показано, что Платон применил орфический миф для объяснения феноменальных и ноуменальных вопросов, таких как природа и посмертная судьба души. Сделан вывод о том, что реконструкция доктрины орфической традиции возможна благодаря систематическому использованию Платоном орфических формул, данный факт также указывает на целостность орфического учения. Платон не просто использовал язык мистерий, на его основе он разработал собственную систему обучения орфическим обрядам. Это была своего рода научная методология, объясняющая орфическое учение с помощью диалектического метода Сократа. Таким образом, дальнейшее изучение взглядов Платона на посмертную судьбу души позволит пролить свет на орфическое учение в частности и мистические культы в целом.

Статья является выдержкой из доклада Бориса Иванова "Современное христианство" и посвящена новохристианам, то есть тем, к то не получил знание о Христе через семейное предание, а крестился сам по личному выбору.

В статье на основе семиотического анализа и герменевтики текстов традиционной поморской культуры и произведений, входящих в смысловой круг Северного текста русской литературы, предпринята попытка реконструкции ритуально-мифологических истоков и истолкования архаической семантики целого спектра концептов, образов, метафор и символов, конституирующих корпус поморской криософии и антропологии холода. Концепция криософии как «онтологии холодного мира», системы философских и научных представлений о фундаментальных характеристиках и принципах криосферы во всех ее проявлениях была разработана выдающимся российским геокриологом В.П. Мельниковым. Концептуально-методологический каркас дискурса антропологии холода был артикулирован в трудах сотрудников лаборатории комплексных геокультурных исследований Арктики Арктического государственного института культуры и искусств (г. Якутск). Изучение традиционной поморской криософии опирается на предшествующие авторские разыскания в области геософии, сакральной географии, семиотики культурного ландшафта Русского Севера и полностью вписывается в предметно-проблемное поле антропологии холода. Метафизический холод пронизывает все аспекты софийного устроения поморского этноцентрума, сакральная геометрия которого подобна конфигурации «холодных обществ». К разряду «холодных социумов», основанных на мифологической парадигме вечного возвращения, несомненно, относятся архаические и традиционные сообщества Русской Арктики (саамы, ненцы, коми, русские поморы). Одним из ведущих механизмов системы «охлаждения» и поддержания режима динамического постоянства (гомеостаза) структуры локальных и этнических сообществ Поморья явилась идеология древнего благочестия, обретшая свой оплот в сакральной геометрии монастырского и земского самоуправления на Русском Севере. «Холодная опция» поморской культуры наряду с «консервирующими» ценностями старой веры включала в себя и более архаичные элементы и механизмы «выхолаживания», восходящие к шаманистскому ритуально-мифологическому комплексу. В поморском дружинном социуме функцию «холодильника», хранящего сокровенное знание об устройстве мироздания и обеспечивающего вековечную недвижность северного мiра, исполнял поэт-сказитель, который магией слова претворял ледяное безмолвие Севера в звучащий мифопоэтический космос.

Статья обращается к известному философскому эксперименту Ж. Деррида, предложившему опыт ориентированной на тексты К. Маркса хонтологии как воображаемой науки о призраках. Отталкиваясь от продуктивной идеи французского философа, автор статьи предлагает рассматривать фигуру призрака как существенную для практики памяти, определяющую самоотношение коллективного сознания, и демонстрирует практические аспекты тезиса Деррида о необходимости обращения к призраку, который представляет собой фигуру, обязательную для формирования коллективной памяти. Призрак выступает актором, конституирующим пространство и внутреннюю структуру коллективной памяти, становясь в одно и то же время инициатором и катализатором развития отношений, интроецируемых коллективным сознанием. Зачастую наибольшую значимость имеют те призраки, что не соотносятся с реальным референтом в историческом прошлом и сами конституируют коллективные воспоминания. Таким образом, призраки, населяющие коллективную память человечества, всегда являются конструктами человеческого сознания, сущностями из регистра воображаемого. Автор демонстрирует, каким образом механизмы закрепления призраков в качестве точек кристаллизации коллективной памяти могут описываться в терминах политической экономии как парадоксальные объекты, не сводимые к универсальной эквивалентности, но сами эту эквивалентность поддерживающие. Принимая за отправную точку дискурс о призраках Деррида, автор показывает, в каких направлениях можно в дальнейшем развить социологические, политические, эстетические и философские аспекты данной темы. Помимо прочего, согласно его мысли, философия должна сохранять в этом процессе функцию интегрального дискурса, позволяющего не уходить в чистую эссеистику, но постоянно сохранять память о собственных целях и задачах.

экскурс в "параллельные миры" Лескова, Достоевского, Пушкина - по поводу одного богоборческого выплеска

Предлагаемая статья представляет исследование философских воззрений С.Л. Франка в контексте кризиса европейской метафизики, сравнительный анализ онтологических и религиозных взглядов философа с учениями Г.В.Ф. Гегеля и Ф. Ницше. Автором критически рассматривается предпринятая С.Л. Франком попытка синтеза гегельянства и православия. Методологической базой исследования являются основные принципы и установки философской компаративистики и историко-философской реконструкции. В статье обосновывается тезис, что рецепция наследия Г.В.Ф. Гегеля С.Л. Франком – продукт псевдоморфозы русской культуры. Основной вывод исследования состоит в том, что установка С.Л. Франка на выход за пределы гегелевской диалектики приводит к сближению его воззрений с философией жизни, в частности с учением Ф. Ницше. В рамках компаративистского анализа учений С.Л. Франка, Г.В.Ф. Гегеля и Ф. Ницше основное внимание уделяется проблеме границы. Исследование показало, что, согласно как С.Л. Франку, так и Г.В.Ф. Гегелю, граница выступает в качестве основного условия конституирования бытия как определенности, одновременно граница является онтологическим условием выхода определенного и ограниченного сущего за свои пределы. Автор приходит к выводу, что в этом плане С.Л. Франк следует основополагающим установкам гегелевской диалектики. Вместе с тем С.Л. Франк выходит за пределы философии Г.В.Ф. Гегеля в установке на философское осмысление иррациональных, непостижимых глубин бытия. В этом ключе философ сближается с установками учения Ф. Ницше и обращается к исследованию пограничных феноменов человеческого бытия.

размышления об искусстве и литературе

Статья посвящена литературному обзору книги Н. бердяева "Смысл истории", изданной в Париже в 1969 году. В ней автор изложил свои философские взгляды на эволюцию человечества.

В пособии рассматривается история неотомизма с кратким изложением основных концепций.

Статья посвящена рассмотрению духовности и культуре при социализме, а также пониманию самого социализма в представлениях И. Р. Шафаревича, изложенных в его книге "Социализм как явление мировой истории", изданной в Париже в 1977 году.

В статье дан философский анализ материализма, а также приведены взгляды на это философское течение Чернышевского Н. Г. и Юркевича П. Д.

Слово «безрубежье» не является термином и даже попыткой создать таковой: слишком эмоциональной окраской оно обладает, вызывая в памяти «бездорожье» и «безрыбье». Тем не менее, исчезновение каких-либо границ, рубежей, демаркационных линий уже зафиксировано культурологами в качестве одной из ключевых характеристик современной духовной ситуации.

Статья раскрывает историю создания религиозно-философских семинаров, на которых исследовались проблемы христианства. В октябре 1975 года на квартире Марины Недробовой в Ленинграде возник семинар по изучению патристики. Вскоре участники перешли к обсуждению актуальных вопросов религиозной жизни. На этом семинаре были прочитаны доклады Пазухина Е. и Иванова Б. , посвященные христианству.

Статья написана к статье А. Авторханова "У истоков ленинской деспотии" и посвящена марксизму и политическим задачам повседневной борьбы рабочего класса за улучшение его жизни.

Работа посвящена анализу целостности сознания в аспекте тождества его модусов. Сознание понимается в феноменологическом ключе как саморазличающееся тождественно-иное. Пространственность, время, смыслопорождение, самоидентичность, рациональность, язык и повествовательность предстают как модусы, то есть как формы саморазличения-самосовпадения сознания. В качестве точки доступа к спектру модусов сознания избрана темпоральность; время становится «окном», через которое просматриваются основополагающие ментальные измерения. В совпадении с внутренним временем модусы сознания обнаруживают свою специфику и общность. Исследование осуществлено на базе феноменологической методологии с привлечением идей психоанализа, психологии и философии постмодерна. Использованы данные экспериментальных психофизиологических исследований, логики, лингвистики, семантический анализ поэтических и музыкальных текстов.

В данной статье раскрывается проблема сохранения природы человека в условиях глобализации современной цивилизации с позиций учения В.И. Вернадского о биосфере и ноосфере. Показано, что загрязнение природных экосистем в ходе хозяйственной деятельности человека приводит к нарушению миграции атомов биогенных и токсичных химических элементов в биосфере и возникновению экологически обусловленных заболеваний. Приводится пример искусственно созданной человеком череповецкой техногеохимической аномалии. Рассматривается философский аспект указанной проблемы с точки зрения сохранения естественных биогеохимических круговоротов в биосфере, поскольку данная тема связана с процессами преобразования неживой и живой материи. В научный оборот вводится новое философское понятие «дезадаптогенез», обозначающее процесс возникновения и развития дезадаптаций у человека под влиянием социоприродных и техногенных факторов среды. Обсуждается механизм протекания дезадаптогенеза в антропосфере, возникший в эпоху глобализации цивилизации в связи с интенсивным развитием новых технологий и успехами медицины. С учетом этого раскрываются естественнонаучные и философские аспекты эволюции человека и естественного отбора. Высказывается опасение по поводу неблагоприятного влияния техносферы и достижений научно-технического прогресса на ход эволюции человека. Представлен краткий философский анализ литературы по проблеме природы человека и описана этическая сторона указанного вопроса. В заключение сделан вывод о необходимости рационального природопользования для сохранения человека в биосфере и предупреждения неблагоприятного воздействия антропогенной деятельности на природу и общество. Автор считает, что анализ процессов дезадаптогенеза в антропосфере откроет новое и весьма перспективное направление исследований в социальной философии.

статья-размышление о творчестве русских писателей

Проводится сравнительный анализ двух трактовок и стратегий обоснования идеи естественного права, представленных в философско-правовых концепциях Ивана Ильина и Лео Штрауса. Применяется компаративный метод исследования, используется проблемно-тематический способ анализа и изложения материала. Сравнение двух трактовок естественного права осуществляется на основании следующих критериев: 1) трактовка принципа историзма и его оценка в перспективе обоснования естественно-правового мышления; 2) соотношение естественного и положительного права; 3) трактовка сущности философии, взаимосвязь между общим пониманием природы философского знания и принципами естественно-правового мышления; 4) соотношение права и религии. И Ильин, и Штраус усматривали в естественном праве инвариантную основу положительного права. Концептуальной предпосылкой реактуализации идеи естественного права у обоих философов выступает критика принципа историзма, понятого как релятивизм. Однако если Ильин видел в историзме досадный предрассудок и порождение «больного» правосознания, то Штраус рассматривал этот принцип в качестве главного вызова, с которым столкнулась классическая философская традиция. Различия в характере обоснования естественного права у Ильина и Штрауса проистекают из различий в понимании природы философского знания. Если для Ильина философия начинается с содержательного раскрытия аксиом, то для Штрауса философия, как «знание о незнании», начинается с критической постановки и осмысления фундаментальных вопросов. Наиболее существенные содержательные различия в философско-правовых концепциях Ильина и Штрауса связаны с проблемой соотношения права и религии. Согласно Штраусу, претендующее на универсальность рационально-теоретическое обоснование идеи естественного права не может апеллировать к религиозному опыту и опираться на Откровение. Ильин же полагал, что такая апелляция не только возможна, но и необходима, поскольку нормальное правосознание, которому только и открывается естественное право в его предметном содержании, всегда имеет сущностно религиозный характер

В статье проводится сопоставление двух проблем в аналитической философии сознания: трудной проблемы сознания и комбинаторной проблемы панпсихизма. Первая возникает для широкого спектра материалистических подходов, в т. ч. физикалистских. Панпсихизм позиционируется его сторонниками как наилучшее решение трудной проблемы. Однако данный подход сам сталкивается с комбинаторной проблемой. Сопоставление этих проблем показывает, что конститутивный панпсихизм принципиально не способен решить трудную проблему сознания. Это демонстрируется структурным и содержательным сходством аргументов в пользу каждой из проблем. Автор показывает, что конститутивный панпсихизм является расширением физикализма, призванным решить трудную проблему. Затем проводится сопоставление аргументов от представимости в пользу трудной и комбинаторной проблем, что демонстрирует их структурное сходство. Автор также показывает содержательное сходство данных проблем через сопоставление отдельных типов аргументации. Это позволяет принять гипотезу, что одна из причин для возникновения проблем панпсихизма и физикализма может заключаться в мереологическом атомизме, объединяющем данные подходы. Таким образом, сочетание трудной и комбинаторной проблем может служить аргументом против мереологического атомизма как в панпсихизме, так и в физикализме. Исходя из анализа обеих проблем, сделаны общие выводы о перспективах рассматриваемых подходов и предложено направление исследований, в котором общие проблемы конститутивного панпсихизма и физикализма могли бы быть решены. Показано, что существует по крайней мере одна приемлемая натуралистическая альтернатива атомизму – приоритетный монизм, который может являться стратегией решения рассмотренных проблем как для физикализма, так и для панпсихизма.

В статье анализируется трактовка исторического познания в герменевтической феноменологии Густава Шпета. Особое внимание уделяется проводимому Шпетом различению двух типов рефлексии – «положительной» и «отрицательной» философии. Показано, что данное различие имеет существенное значение для самоопределения философии истории как дисциплины в современном – постметафизическом – контексте. Суть «отрицательной» философии, согласно Шпету, состоит в том, что все многообразие философских проблем редуцируется к теории и методологии научного познания, а философия как таковая отождествляется с философией науки. Наиболее ярко эта тенденция проявилась в неокантианстве. В качестве продуктивной альтернативы методологизму неокантианства Шпет выдвигает проект обновления «первой философии», в рамках которого философия истории переосмысливается в феноменолого-герменевтическом ключе. В статье выявляются основные аргументы, выдвигаемые Шпетом против философии истории Генриха Риккерта. Руководствуясь принципом логического единства науки, Шпет отвергает присущий концепции Риккерта методологический дуализм. В трактовке Риккерта философия истории сводится к логике исторического познания и методологии исторической науки, а последняя, в свою очередь, ставится в зависимость от аксиологии. Шпет же настаивает на принципиально иной трактовке указанных дисциплин: основную задачу философии он усматривает в предваряющем раскрытии истории как специфической действительности, в экспликации «идеи истории», конститутивной для области исторического бытия. Критика Шпетом философско-исторической концепции Риккерта не означает возврата к «докритическим» наивно-спекулятивным историософским построениям, характерным для мыслителей французского Просвещения. Решающий момент, отличающий философию истории Шпета от классических теорий исторического процесса, – трактовка исторической реальности как реальности семиотической и герменевтической, т. е. подлежащей пониманию и интерпретации. Предложенная Шпетом трактовка исторического познания, соотношения философии и логики истории органично вписывается в идейный контекст онтологического поворота и может быть поставлена в один ряд с концепциями Гуссерля, Хайдеггера, Гадамера.