Горького Поступила в редакцию 30 января 2014 г. Аннотация: Статья посвящена проблеме поэтического самоопределения Марины Цветаевой и Максимилиана Волошина в контексте избранного ими сценария литературного наставничества / ученичества. <...> Анализируются как круг чтения, так и сценарии отношений учителя и ученицы в контексте «принимаемых» и «отторгаемых» текстов. <...> Формирование литературного вкуса и этикета, культурное оформление природной данности – первоочередные «деяния» любого литературного наставника, окормляющего юного поэта. <...> Организация чтения, расширение через него культурных горизонтов, способствующее свободному самоопределению в культуре, относится к традиционным «ходам» со стороны наставника в таком сценарии отношений. <...> , и начало цветаевского эссе «Живое о живом» демонстрируют, что тема «книговорота» в стремительно развивающихся отношениях «старшего, матерого бывалого» [1, 168] поэта и только вступающего в литературу «младенца» (самоопределение Цветаевой) была ведущей всю первую половину 1911 года. <...> Цветаева кинестетически определит такой способ знакомства и выстраивания литературных отношений как «ощупывание» другого через «чужой» текст-посредник. <...> В цветаевской тактильной метафоре начальной коммуникации «учителя» и «ученика» («ощупи»), возмещающей изначальную «слепоту», очевидна безусловная установка на слом традиционной иерархии: «Каждая встреча начинается с ощупи, люди идут вслепую, и нет, по мне, худших времен – любви, дружбы, брака – чем пресловутых первых времен. <...> Сопоставление сохранившихся писем 1910/11 года юной Цветаевой М. Волошину <...> Реконструируемый в «Живое о живом» исключительно романтический «круг чтения» и живописный ряд (наполеоновская иконография в комнате юного поэта – «портреты Отца и Сына – Жерара, Давида, Гро, Ловренса, Мейссонье, Верещагина – вплоть до явно несущего метапоэтическую нагрузку киота, в котором «Богоматерь заставлена Наполеоном, глядящим <...>