Марина Цветаева
Живое о живом
Волошин
Оригинал находится здесь: Библиотека Живое слово
1 часть
...И я, Лозэн, рукой белей чем снег,
Я подымал за чернь бокал заздравный! <...> Одиннадцатого августа - в Коктебеле - в двенадцать часов пополудни - скончался поэт Максимилиан
Волошин. <...> В
полдень, когда солнце в самом зените, то есть на самом темени, в час, когда тень побеждена телом, а тело
растворено в теле мира - в свой час, в волошинский час. <...> Эта печать коктебельского полдневного солнца - на лбу каждого, кто когда-нибудь подставил ему лоб. <...> Парусина, полынь, сандалии - что чище и вечнее, и почему человек не вправе предпочитать чистое
(стирающееся, как парусина, и сменяющееся, но неизменное, как сандалии и полынь-чистое и вечное грязному (городскому) и случайному (модному)? <...> Волошинский балахон и полынный веночек были хороши на ветру. <...> Ибо сущность Волошина - полдневная, а полдень из всех часов суток самый телесный, вещественный, с телами без теней и с телами, спящими без снов, а если их и видящими
- то один сплошной сон земли. <...> Таково и творчество Волошина, в котором, по-женски-гениально-непосредственному слову поэтессы
Аделаиды Герцык, меньше моря, чем материка, и больше берегов, чем реки. <...> Творчество Волошина плотное, весомое, почти что творчество самой материи, с силами, не нисходящими свыше, а
подаваемыми той - мало насквозь прогретой, - сожженной, сухой, как кремень, землей, по которой он так
много ходил и под которой ныне лежит. <...> Ибо этот грузный, почти баснословно грузный человек ("семь
пудов мужской красоты", как он скромно оповещал) был необычайный ходок, и жилистые ноги в
сандалиях носили его так же легко и заносили так же высоко, как козьи ножки - козочек. <...> Сколько раз - он и я - по звенящим от засухи тропкам, или вовсе без тропок,
по хребтам, в самый полдень, с непокрытыми головами, без палок, без помощи рук, с камнем во рту <...>
Живое_о_живом_(Волошин)..pdf
Марина Цветаева
Живое о живом
Волошин
Оригинал находится здесь: Библиотека Живое слово
1 часть
...И я, Лозэн, рукой белей чем снег,
Я подымал за чернь бокал заздравный!
И я, Лозэн, вещал, что полноправны
Под солнцем - дворянин и дровосек!
Одиннадцатого августа - в Коктебеле - в двенадцать часов пополудни - скончался поэт Максимилиан
Волошин.
Первое, что я почувствовала, прочтя эти строки, было, после естественного удара смерти -
удовлетворенность: в полдень: в свой час.
Жизни ли? Не знаю. Поэту всегда пора и всегда рано умирать, и с возрастными годами жизни он связан
меньше, чем с временами года и часами дня. Но, во всяком случае, в свой час суток и природы. В
полдень, когда солнце в самом зените, то есть на самом темени, в час, когда тень побеждена телом, а тело
растворено в теле мира - в свой час, в волошинский час.
И достоверно - в свой любимый час природы, ибо 11 августа (по-новому, то есть по-старому конец
июля), - явно полдень года, самое сердце лета.
И достоверно - в самый свой час Коктебеля, из всех своих бессчетных обликов запечатлевающегося в нас
в облике того солнца, которое как Бог глядит на тебя неустанно и на которое глядеть нельзя.
Эта печать коктебельского полдневного солнца - на лбу каждого, кто когда-нибудь подставил ему лоб.
Солнца такого сильного, что загар от него не смывался никакими московскими зимами и земляничными
мылами, и такого доброго, что, невзирая на все свои пятьдесят градусов - от первого дня до последнего
дня - десятилетиями позволяло поэту сей двойной символ: высшей свободы от всего и высшего
уважения: непокрытую голову. Как в храме.
Пишу и вижу: голова Зевеса на могучих плечах, а на дремучих, невероятного завива кудрях, узенький
полынный веночек, насущная необходимость, принимаемая дураками за стилизацию, равно как его
белый парусиновый балахон, о котором так долго и жарко спорили (особенно дамы), есть ли или нет под
ним штаны.
Парусина, полынь, сандалии - что чище и вечнее, и почему человек не вправе предпочитать чистое
(стирающееся, как парусина, и сменяющееся, но неизменное, как сандалии и полынь-чистое и вечное -
грязному (городскому) и случайному (модному)? И что убийственнее-городского и модного - на берегу
моря, да еще такого моря, да еще на таком берегу! Моя формула одежды: то, что не красиво на ветру,
есть уродливо. Волошинский балахон и полынный веночек были хороши на ветру.
И так в свой час - в двенадцать часов пополудни, кстати, слово, которое он бы с удовольствием отметил,
ибо любил архаику и весомость слов, в свой час суток, природы и Коктебеля. Остается четвертое и
главное: в свой час сущности. Ибо сущность Волошина - полдневная, а полдень из всех часов суток -
самый телесный, вещественный, с телами без теней и с телами, спящими без снов, а если их и видящими
Стр.1