БРЕД Горин, актер на характерные роли, и его супруга, молодая героиня, Ксения Михайловна снялись в один прекрасный день с насиженных парижских мест, попрощались письмом в редакцию с друзьями и переправились через океан. <...> Через некоторое время я получил о т них по воздушной почте письмо. <...> Все время, особенно по вечерам, я не выходил из бредового состояния: признаться, я уже не ручался за свое старое и сильно поношенное сердце и, в минуту просветления, думал, что нужно просить Бога о христианской кончине — безболезненной, непостыдной, мирной, и (готовиться к доброму ответу на страшном судилище Христовом. <...> . . Когда пришло письмо о т Горина, у меня еле нашлось силы, чтобы разорвать плотный американский конверт и потом прочитать первую строку: «Моня продолжает нам ворожить . <...> » И письмо выскользнуло из рук: затрепанное, старое сердце отказывалось служить. <...> Неровен час — остановится: что тогда будет с моими избалованными котами? <...> Однажды, во время немецкой оккупации, я прихожу к Гориным и вижу: посреди комнаты стоит корыто, и в нём плавает рыба, — помоему, лещ. <...> Так как хозяин был страстный рыболов, т о это, очевидно, был один из его очередных триумфов. <...> Она подошла к корыту, щелкнула двумя пальчиками, и лещ сейчас же приблизился к ней, и она погладила его по чешуе, как я глажу своих котят. <...> Лещ, помоему, был доволен лаской, не шевельнулся и смотрел на свою хозяйку левым, внимательным глазом. <...> Я подошел, у леща в глазу мелькнул испуг: он вильнул хвостом и забрал глубину. <...> Это произвело на меня известное впечатление: раз лещ соображает подобные вещи, — значит у него, как и у меня, и как у архимандрита Агафангела, есть логическое мышление. <...> Значит, лещ, как и Писарев, — мыслящий реалист, и именно реалист, потому что у леща я никак не мог представить себе мышления идеалистического. <...> Мышление идеалистическое требует известной обстановки: кабинета, задумчивой трубки и полного собрания сочинений Эммануила Канта. <...> Лещ все время курсировал <...>