Тем больше любил я безумных уродцев, Прозвавших поэзию - влагой земною. <...> Чем больше страну оставляли пророки, Тем меньше я думал о будущем света, Тем больше я верил в прозрачные строки Забытых, не узнанных нами поэтов. <...> Чем меньше я плакал, боялся, молился, Тем больше терял дар обыденной речи. <...> Я видел поэтов продрогшие лица, Прекрасные лица, но не человечьи. <...> Но по реке плывут деревья И за собою корни тянут. <...> * * * Когда чернел над полем крест орлиный И зарастала житница бурьяном, По слову собирая на былину, По нищим деревенькам шли баяны. <...> Все ожидали, укрывая глиной Отцов и братьев, данников недавних, Когда баяны пропоют былиной Богатыря, не знающего равных. <...> И тысячи за ним пойдут по зову, И он шагнет бесстрашными полками На поле избавляться от позора Мечом, копьем и голыми руками. <...> 10-2183 Нас всех укроет мутная река, Где строгий гусь сухим пером качает. <...> Своих повозок теплые вагоны Для нынешних времен не сберегли? <...> * * * Холодный стиль чужой калмыцкой прозы, Где, Боже мой, какие там стихи Произрастут, не то что от сохи, На редких кочках конского навоза. <...> И все, кому придется это спеть, В последний раз присели на дорожку. <...> И Пушкина опять понятен слог: Мы пьем его нечаянную воду, Которую он пролил между строк За свой покой и тайную свободу. <...> Жемчужины верстая взаперти, Я пил твои божественные яды, И дважды в эту воду не войти 74 Вот всё, чему я в жизни научился: Не раня ног, бродить по острию, Сухие перья отбирать у птицы И не мешать молчанью твоему. <...> Погасим свет, затопим печь, И, если книги нужно жечь, - Не думая, зажжем. <...> Пока Овидий и Гомер, Аполлинер или Бодлер В одном огне горят И, согревая нас с тобой, Наперебой между собой О смерти говорят - Не думай, где мы и зачем, Не бойся снова стать ничем: Ведь не в последний раз. <...> * * * Я так люблю весь этот хлам, И женский лепет по утрам, И битую посуду, Рассованную по углам, И голос <...>