Известия ОрелГТУ, 2007. № 2
Макарова Н.А.
ОРГАНИЗАЦИЯ ХРОНОТОПА В ПРОЗАИЧЕСКОМ ПРОИЗВЕДЕНИИ
(НА ПРИМЕРЕ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА)
Орловский государственный технический университет
Художественный образ, формально развертываясь во времени, своим содержанием воспроизводит
пространственно-временную картину мира [4; С. 487]. Наиболее сложный ее вариант разрабатывали
немецкие романтики, для которых время и пространство осмысливались прежде всего как
философские категории, в мировоззренческом аспекте, трактовались ими антитезы «время - вечность»,
«конечное - бесконечное», «жизнь - смерть» [9; С. 36-78]. В плане эстетическом вечное и
бесконечное, к которым были обращены мечты и душевные порывы героев-энтузиастов, обретали
статус идеала для Петера Шлемиля, Ансельма, Бальтазара и других возмутителей спокойствия в обывательском
мирке «хороших людей, но не музыкантов» (по формуле Э.Т.А. Гофмана).
Тенденция к упрощенной (а подчас и схематической) трактовке пространственно-временных
связей со всей очевидностью проявилась в прозе представителей «Молодой Германии», в частности,
в романах К. Гуцкова, Г. Лаубе, Т. Мунда, Л. Виндбарга. Установка на созерцание социально значимых
тенденциозных произведений и категорическое неприятие эстетических принципов романтизма,
наиболее четко сформулированное Л. Винбаргом в «эстетических походах» (1834), во многом обусловили
явную переоценку «младогерманцами» роли литературы: они считали ее «основным фактором
общественного развития» [8; С. 355], делая особый акцент на агитационном начале: она должна
быть выражением «духа времени».
Традиции «младогерманцев» прослеживаются в творчестве Фридриха Шпильгагена, они оказали
на него значительное, если не определяющее, влияние. Одним из главных в его литературнотеоретических
построениях является требование создания немецкого «романа о современности»
(«Zeitroman»), в центре которого - идеальный герой-борец, «представитель всего человечества, глазами
которого автор видит мир» [16; S. 73]. Этот тип эпики должен строиться на основе динамичного,
захватывающего действия («Handlung» - одно из фундаментальных положений эстетики автора
«Проблематических натур», «Бурного потока», «Молота и наковальни»). В художественной практике
это положение реализовалось с помощью мотивов и сюжетных ходов, ставших штампами уже на начальном
этапе становления романа нового времени: бесчисленные случайности, немотивированные
появления персонажей, пропажа важных документов или писем и неожиданное их обнаружение, тайные
свидания и браки, роковые женщины, мезальянсы, дуэли. Это нагромождение событий, развертывающихся
в линейном времени, в строгой хронологической последовательности отнюдь не служит
раскрытию каких-либо новых граней характера персонажей, в том числе и главных, поскольку они
изначально заданы, каждому в системе образов отведена режиссером (Ф. Шпильгагеном) определенная
роль. Обилие событий и эпизодов становится самоцелью, а политическая тема, трактуемая в рамках
романа воспитания или романа - истории молодого человека, не всегда звучала убедительно. Герои-проповедники,
рупоры идей (даже прогрессивных и демократических) оставались схематическими
персонажами, напоминавшими героев далеко не лучших образцов мелодрамы.
Эти моменты отмечались Т. Фонтане, В. Раабе, В. фон Поленцем, остро критическим воспринимавшими
как теоретические работы, так и романы Ф. Шпильгагена. М.М. Бахтин, проявлявший
постоянный интерес к зарубежным литературам, в частности, к немецкой, назвал произведения
Ф. Шпильгагена «нероманными романами», поскольку в них отсутствует особое «двуголосое слово»,
выражающее «две различные интенции: прямую - говорящего персонажа и преломленную - авторскую».
Ф. Шпильгаген, по наблюдениям Бахтина, был глух к «двуголосому слову», поэтому его произведения
в большинстве своем вырождались «в драму для чтения, конечно, плохую драму»[1;
С. 140]. Обилие диалогов и монологов о жизни подменяло живую реальность, рассказ о дейстОщтшшттт»
мранщрныа
нар 2007
85
Стр.1