Перечитывая классику
В . А . Н е д з в е ц к и й
ОТ ПУШКИНА
К ЧЕХОВУ
В помощь преподавателям,
старшеклассникам и абитуриентам
Стр.1
ББК 82.3Р
В.А. Недзвецкий, д-р филол. наук,
проф. МГУ, президент
Ассоциации вузовских филологов
Недзвецкий В.А.
От Пушкина к Чехову. В помощь преподавателям, старшеклассникам
и абитуриентам. — М.: .— 192 е.
В книгах серии «Перечитывая классику» содержится современный
анализ произведений, входящих в школьные программы по литературе.
Впервые обстоятельно освещаются духовно-нравственные и религиозные
аспекты творчества русских писателей XIX—XX вв. Серия предлагается как
база современных знаний по русской литературе, необходимая для сдачи
школьных экзаменов и поступления в любой вуз.
Автором настоящего пособия по-новому прочтены такие вершинные
произведения русской литературной классики, как «Евгений Онегин» Пушкина,
«Герой нашего времени» и «Смерть Поэта» Лермонтова, «Мертвые души»
Гоголя, «Записки охотника», повесть «Ася» Тургенева, «Обрыв» Гончарова,
«Бедные люди», «Записки из Мертвого дома» и «Братья Карамазовы»
Достоевского, «Смерть чиновника» Чехова.
Для учителей школ, лицеев и гимназий, студентов, старшеклассников,
абитуриентов, специалистов-филологов.
ББК 82.3Р
Стр.2
ОТАВТОРА
Настоящая книга — не монография о творчестве отдельного писателя, как
наше предшествующее пособие «Романы И.А.Гончарова» (М., 1996) и большинство
других исследований, подготовленных в рамках данной серии. Но это и не (
борник разнотемных и независимых друг от друга историко-литературных статей.
Вершинные произведения А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова, Н.В.Гоголя,
И.С Тургенева, И.А.Гончарова, Ф.М.Достоевского, А.П.Чехова, анализ которых
предложен здесь преподавателю и абитуриенту, объединяются в три группы —
соответственно одному из главных социально-исторических типов, в первую очередь
интересовавших русскую классическую литературу в течение всего девятнадцатого
столетия. Это прежде всего романы (и примыкающие к ним тургеневские
повести 50-х годов) о «современном человеке» (Пушкин), «русском скитальце»
(Достоевский)— «Евгений Онегин», «Герой нашего времени», «Обрыв»,
«Ьратья Карамазовы». Затем— произведения о человеке «маленьком»: «Бедные
люди», «Смерть чиновника». Наконец — «очерковые» циклы, главным персонажем
которых стал человек из народа: «Записки охотника» и «Записки из Мертвого дома».
Характеристика названных типов, как они обрисованы тем или иным художником,
сочетается в книге с фиксацией существенной эволюции в их понимании и
творческом воплощении от Пушкина (Гоголя, Тургенева) к Достоевскому и Чехову.
Особое внимание автор уделяет образу «русского скитальца» в его видоизменении
от противоречивого пушкинского Онегина и двойственного Печорина до бросающих
вызов самому Богу героев Достоевского. В главе «Захватить все» показан
•месте с тем и тот нравственно-этический идеал, который русские романисты
противопоставили всем аморалистическим и антиобщественным идеям своей
острокризисной эпохи.
«Евгений Онегин», «Герой нашего времени», «Мертвые души», «Записки
охотника», «Записки из Мертвого дома» — это именно те произведения, в которых
Л.Н.Толстой видел доказательство глубочайшей жанровой оригинальности русской
литературной классики. Но ведь жанр не просто содержателен, он предопределяет
сам характер восприятия художником мира и современника и общее
суждение о них. Это объясняет, почему, обращаясь к таким новаторским и сложным
формам, как пушкинский «роман в стихах», «сочинение» Лермонтова или каторжные
«записки», «Братья Карамазовы» Достоевского, автор этой книги ищет
разгадку их смысла прежде всего в жанровом своеобразии каждого из них.
3
Стр.3
«Дьявольская разница»
(Почему «Евгений Онегин» — роман в стихах)
Сообща я в ноябре 1823 года ПА.Вяземскому, что он пишет
«не роман, а роман в стихах», А.С.Пушкин подчеркнул:
«дьявольская разница»1.
В статье «О русской повести и повестях г. Гоголя» (1835)
В.Г.Белинский определил роман как форму, наиболее «удобную для
поэтического представления человека, рассматриваемого в
отноше-нии к общественной жизни»2.
В сравнении с поэмой эпической (античной, средневековой), а
также романтической, где действуют богатыри, герои или лица исключительные
(возвышенные), роман, подобно породившей его
но-вой действительности, — жанр не высокий, но прозаичный,
точнее, прозаизированный. Проза, а не стих («язык богов»)
становится в нем и естественным средством повествования. В прозе
были те образцы нового западноевропейского романа, которые
учитывались Пушки-ным при создании его «Онегина». Это «Рене»
(1802) Ф.Шатобриана, «Мельмот-скиталец» (1820) Ч.Метьюрина и в
особенности «Адольф» (1816) Б. Констана. Прозаическими будут и
восходящие к пушкин-скому роману крупнейшие произведения
М.Ю.Лермонтова, Н.В.Гоголя, И.С.Тургенева, И.А.Гончарова,
Ф.М.Достоевского, Л.Н.Толстого. Между тем сам «Евгений Онегин»
оказался не в прозе, а в стихах, т.е. своеобразным жанровым
оксюмороном. Почему же?
Быть может, «Онегин» вообще не роман, но, как полагали некоторые
исследователи, некий лиро-эпический гибрид? Однако в нем
есть по меньшей мере три силы, образующие именно роман, а не
эпическую или лирическую поэму: его центральные персонажи Онегин и
Татьяна, предмет изображения и характер действия.
Современным произведению читателям заглавный герой
"Онегина" мог показаться "чудаком печальным и опасным" (7, XXIY),
•
4
Стр.4
"подражаньем» (Чайльд Гарольду Байрона или Мельмоту Метьюрина),
также
«космополитом, патриотом», «квакером, ханжой» (8,
VIII), Но в любом случае он не был подобен героям ни классицизма, ни
сентиментализма, ни романтизма, ни «старинного... нравописательного и иного
романа» (4, XXI), на фоне которых выглядел лицом «странным» (8, L) и
«антипоэтическим» (V, 509). Произведение содержит, впрочем, и
точное авторское определение Онегина. Он — порождение н
представитель нового «века», «современный человек» (7,126).
В этом своем качестве Онегин отмечен, однако, далеко не только
«безнравственной душой, Себялюбивой и сухой, Мечтанью преданной безмерно»
и «озлобленным умом, Кипящим в действии пустом» (7, 126). Характеризуя в
1835 году «господствующий дух» нынешнего времени, Белинский подчеркивал
и такое, уже глубоко положительное, его завоевание: «Родилась идея человека,
существа индивидуального,отдельного от народа, любопытного без
отношений, в самом себе...»5. Пафос самоценности личности и ее
независимости от норм и форм феодального общества — главное
свойство и героя Пушкина. Показательно, что, в отличие от
большинства дворян той эпохи, Онегин никогда и нигде не служил.
Как личность Онегин не способен ограничить себя любыми сословнокорпоративными
узами и интересами, будь то заботы уездных
помещиков (вспомним «Их разговор благоразумный О сенокосе, о
вине, О псарне, о своей родне" - 2, XI) или интриги и страсти
петербургского «света». Зато ему вполне открылись универсальнобытийные
проблемы человека и человечества, которые он обсуждает
с Ленским: «Племен минувших договоры, Плоды наук, добро и зло,
И предрассудки вековые, И гроба тайны роковые...» (2, XVI).
Индивидуально-личностная сущность Онегина объясняет и то
сильнейшее впечатление, которое герой произвел на Татьяну Ларину,
с первой же встречи и навсегда отличившей в нем своего единственно
возможного избранника. И здесь не было никакой ошибки. Ведь
и о Татьяне ясно сказано: «Она в семье своей родной Казалась
пеночкой чужой» (2, XXV). Сама героиня подтверждает эту характеристику
в следующих словах письма к Онегину: «Вообрази: я здесь одна.
Никто меня не понимает...».
«Уездная барышня» по своему внешнему положению, Татьяна, в
отличие от своих родителей, сестры Ольги, Буяновых и Петушковых,
психологически близка грядущему «веку» и «современному человеку». И
не только благодаря раннему чтению новейших романов. Одаренная,
по словам автора, «Воображением мятежным. Умом и волею живой,
И своенравной головой» (3, XXIV), Татьяна потенциально переросла
любой сословно-замкнутый уклад и при всей своей нрав5
Стр.5