МОСКВА, "ПЛАНЕТА", 1993
OCR И ПРАВКА ТИТИЕВСКИЙ ДАВИД, ХАЙФА, ИЗРАИЛЬ 6.1.2005 dosik41@km.ru
БИБЛИОТЕКА АЛЕКСАНДРА БЕЛОУСЕНКО
ОГЛАВЛЕНИЕ В КОНЦЕ КНИГИ
Ю.ЖАДОВСКАЯ
В СТОРОНЕ ОТ БОЛЬШОГО СВЕТА
Роман
Часть первая
I
Мне не было еще двух лет, когда я лишилась матери. Отец мой вскоре женился на другой и через
год умер, не оставив мне никакого состояния. Небольшое имение моей матери было еще при жизни его
продано за долги. Мачеха моя имела, как я слышала от тетушки, хорошее состояние, но после смерти
моего отца уехала за границу, где и осталась навсегда, выйдя замуж за какого-то доктора, француза.
Незадолго до смерти мать моя вручила меня старшей нежно любимой сестре своей, которая и
взяла меня к себе, как только матушка скончалась. Тетушка моя была старушка лет шестидесяти; она
была девица, но в ней вы не заметили бы и тени тех недостатков, которые обыкновенно приписывают
старым девушкам; она была добра и кротка; лицо ее носило до старости следы красоты, некогда
замечательной. Может быть, это было одною из причин, что характер ее не испортился, не очерствел; ее
не раздражала мысль, что она будто обижена, обойдена за какой-нибудь резкий недостаток в наружности.
В молодости она имела много обожателей, но была влюблена однажды, на всю жизнь. Родители и
слышать не хотели о браке ее с этим человеком и никаких средств не считали непозволительными для
того, чтобы разлучить их, и успели в этом. Эту эпоху своей молодости тетушка называла "романом своей
жизни". Она до старости сохранила в душе чувствительность и заливалась слезами над произведениями
Августа Лафонтена и других чувствительных писателей и с трепетом следила за ужасами "Удольфских
таинств". Но эта чувствительность не распространялась у нее на все без разбора, кстати и некста6
ти,
В практической жизни тетушка была добрая хозяйка, любившая хорошо покушать и напиться
кофею поутру. Она не была тем, что называют образованною, и не имела на это никаких видимых
претензий; воспитываясь у своей бабушки, она одна из всего семейства не знала французского языка, но
во многих случаях обнаруживала ум ясный и практический. Она не любила задавать тон, то есть казаться
выше того, что есть, но любила, чтобы все у нее было хорошо, чтобы соседка, уезжая с ее обеда, говорила:
"Какой прекрасный стол у Авдотьи Петровны! Когда ни заезжай, голодна не будешь...".
Как теперь гляжу на эту добрую старушку: темный капот и белая косынка на голове, повязанная
"маленькой головкой", составляли ее будничный наряд, Чепцов она не любила, потому что они закрывали
ей уши и усиливали глухоту, и оттого чепец являлся на ее голове только по воскресеньям или по случаю
какого-нибудь редкого визита дальнейшей богатой соседки. В воскресенье и праздники тетушка
облекалась какою-то торжественностью и особенным достоинством, но эта торжественность
продолжалась только до обеда; после обеда которая-нибудь из соседок говорила: "Что это вы, родная, не
изволите снять чепчика?". Тетушка всегда с радостью принимала подобное предложение, и голова ее
снова красовалась в белой косынке.
Соседки у нас были поблизости все бедные, у самой богатой считалось не более пяти душ.
Некоторые из них были сверстницы тетушки; другие были еще детьми, когда она была молода; но всех их
связывали с тетушкой и между собой более или менее общие интересы. Тетушка была между ними, как в
своей семье. Они искренне любили ее, и тетушка платила им тем же; они разнообразили ее уединенную
жизнь и были ходячими газетами нашего края. Посещая окрестных помещиков, они имели возможность
узнавать и передавать тетушке, уже много лет никуда не выезжавшей по случаю слабости здоровья, все
Стр.1