Лев Николаевич Толстой. Рубка леса. Рассказ юнкера
(1852-1854)
I.
В середине зимы 185. года дивизион
нашей
батареи стоял
Большой Чечне.
Вечером 14-го февраля, узнав, что взвод, которым я
командовал
в отряде в
за
отсутствием офицера, назначен в завтрашней колонне на рубку леса, и с вечера
же получив и передав нужные приказания, я раньше обыкновенного отправился в
свою палатку и, не имея дурной привычки нагревать ее горячими углями, не
раздеваясь, лег на свою построенную на колышках постель, надвинул на глаза
попаху, закутался в шубу и заснул тем особенным, крепким и
которым спится в минуты тревоги и беспокойства
тяжелым сном,
дела на завтра привело меня в это состояние.
В три часа утра, когда еще
было
совершенно темно, с
глаза.
- Извольте вставать, - сказал чей-то
перед опасностью. Ожидание
меня
обогретый тулуп, и багровый огонь свечки неприятно поразил
голос.
на
Я закрыл
выпив стакан чаю и умывшись оледенелой водой, я вылез из палатки и
парк (место, где стоят орудия). Было темно, туманно и
костры, светившиеся там и сям
расположившихся
по
около них, увеличивали
ощупывали друг друга.
Только по фырканью
непроницаемой
выступлению; пахло
можно
было
фитилем и туманом; по спине пробегала утренняя дрожь, и
и редкому
топоту
темноте, где стоят
запряженные
зубы
передки и
остановился
и с
бессознательно натянул на себя опять тулуп и заснул. - Извольте вставать, -
повторил Дмитрий, безжалостно раскачивая меня за плечо. - Пехота
- Я вдруг вспомнил действительность, вздрогнул и вскочил
выступает.
ноги. Наскоро
пошел в
лагерю, освещая фигуры сонных солдат,
темноту
своим неярким
дымом, навозом,
против
холодно. Ночные
багровым
светом. Вблизи слышался равномерный, спокойный храп, вдали движение, говор и
бряцанье ружей пехоты, готовившейся к
разобрать в
ящики, и
воли
этой
по
светящимся точкам пальников
- где стоят орудия. Со словами: "с Богом", зазвенело первое орудие, за
ним зашумел ящик, и взвод тронулся. Мы все сняли шапки
Вступив в интервал между пехотою, взвод
дожидался сбора всей колонны и выезда начальника.
- А у нас одного солдатика нет, Николай Петрович - сказала, подходя
только
мне, черная фигура, которую я
по голосу узнал
фейерверкера Максимова.
- Кого?
- Веленчука нет-с. Как запрягали, он все тут был, - я его
и перекрестились.
четверть
часа
ко
за взводного
видал, - а
теперь нет.
Так как нельзя было предполагать, чтобы колонна тронулась сейчас же, мы
был начальник
решили послать отыскать Веленчука строевого ефрейтора Антонова. Скоро после
этого мимо нас в темноте прорысило несколько конных: это
сдернули
мои заспанные
глаза,
со
свитой; а вслед затем зашевелилась и тронулась голова колонны, наконец и мы,
- а Антонова и Веленчука не было. Однако не успели мы пройти сто шагов, как
оба солдата догнали нас.
- Где он был? - спросил я у Антонова.
- В парке спал.
- Что, он хмелен, что ли?
- Никак нет.
- Так отчего же он заснул?
- Не могу знать.
Часа три мы медленно двигались по каким-то испаханным бесснежным полям
и низким кустам, хрустевшим под колесами орудий, в том же безмолвии и мраке.
Наконец, перейдя неглубокий, но чрезвычайно быстрый ручей, нас остановили, и
в авангарде послышались отрывчатые винтовочные выстрелы. Звуки
всегда, особенно
возбудительно подействовали на всех. Отряд
препровождения времени, отбивал на караул и к ноге. Притом
начинал белеть на востоке, сырость становилась
предметы постепенно выходили из мрака. Я
различал уже
ощутительнее, и
эти, как и
как
бы
проснулся: в рядах послышались говор, движение и смех. Солдаты кто боролся с
товарищем, кто перепрыгивал с ноги на ногу, кто
жевал сухарь или, для
туман заметно
окружающие
зеленые лафеты и
ящики, покрытую туманной сыростью медь орудий, знакомые, невольно изученные
до малейших подробностей фигуры моих солдат, гнедых лошадей и ряды пехоты с
их светлыми штыками, торбами, пыжовниками и котелками за спинами.
Стр.1