Эдуард Шим В начале зимы Берестов долго терпел, потом не выдержал: — Варька, если ты не перестанешь, я тебя высажу из машины, и ты отправишься домой пешком. <...> Она сидела в самом уголке, позади нас, и в зеркальце над головой Берестова я видел остренький носик и полуоткрытый рот с белой полосочкой зубов. <...> — Ты опять открываешь боковое стекло! — раздраженно сказал Берестов. <...> Потом среди ровного гуденья мотора и вздыхающего, мягкого скрипа рессор я уловил сдержанный шепоток. <...> «Ты устраиваешь сквозняк, несносная девчонка!» — возмущенным шепотом передавала Варя слова своего противника. <...> Варя так верно передавала все интонации Берестовского голоса, что, закрой я глаза, я бы никогда не поверил, что это шепчет один человек, а не двое. <...> — Видишь ли, —сказал я серьезным голосом, — Аркадию Павловичу, как и всякому растущему артисту, необходимо отрабатывать дикцию. <...> Вот Аркадий Павлович и тренируется, чтобы красиво произносить трудные слова. <...> — Откуда она узнала? — немного поостыв, с невольным восхищением изумился Берестов. <...> — Вся квартира уже выучила эти стихи, >— ехидно прошелестел за моей спиной Варин шепоток: — «В шалаше шуршит шелками желтый дервиш из Алжира» . <...> . . Чтобы Берестов не услышал свой собственный голос, Варя почти В НАЧАЛЕ ЗИМЫ 81 не разжимала рта. <...> Машину качнуло, и я поймал в зеркальце лукавый, сожмуренный в темную полосочку Барин глаз. <...> Прогудели по бокам последние сосны, машина вырвалась из леса. <...> За желтой, белесой от инея стерней хлебного поля угадывалось глубокое речное русло. <...> Первый ноябрьский морозец выстелил реку тонким зеленоватым ледком. <...> Ледок был прозрачен, но еще мягок, и когда мы ступили на него •— прогнулся и слабо запружинил, расталкивая под собой пузырьки воздуха. <...> Берестов нес на плече деревянную колотушку, я тащил пешню и авоську для рыбы. <...> Берестов не терпел посторонних людей на охоте или рыбной ловле, никогда не брал с собою даже членов семейства, и поэтому я был поражен, увидев сегодня в машине <...>