В школе его учат "не рассуждать, а исполнять";5 в деле сердца и высших
стремлений он слышит беспрестанно суеверные аллегории от разных мистификаторов; в юридических
отношениях он натыкается всюду или на помещичью власть, или на окружного и станового, в частных,
житейских делах он встречает -- кулака, конокрада, знахаря, солдата на постое, купца-барышника,
подрядчика... <...> Наконец -- на каждом перекрестке в городе, на каждой сходке в селе, на каждой станции в
дороге встречает он целовальника и откупщика и, полный горького отчаяния, предается им телом и
душой, с семьей, с именьишком, даже часто с будущим трудом своим, за который еще только задаток
получен... <...> Пьянство и трезвость, борьба народа с откупом -- вот факт,
который на этот раз может послужить нам доказательством жизненности народных масс в России. <...> В "Московских ведомостях", No 62 (13 марта), напечатан следующий рассказ о действиях откупа и
полиции по случаю крестьянского зарока не пить водки:
В С. губернии Б. <...> уезда9 мужики дали зарок не пить вина, что чрезвычайно смутило откупщика, а в
особенности его управляющего. <...> Исправник
хотя и действовал постоянно в пользу откупа, но на этот раз не решился помогать непосредственно, а
передал все временному отделению, снабдив его необходимыми советами, и временное отделение
отправилось. <...> Прибыв в имение какого-то графа, "начальство" собрало крестьян и
спросило их, почему не пьют вина. <...> При этом был и сам управляющий питейными сборами. <...> Сколько
ни хлопотали отделение и управляющий винными сборами, соединенно с управляющим имением, ничего
не могли сделать. <...> Значение этого рассказа, конечно, парализуется тем, что губерния и уезд означены только
первыми буквами, сам рассказчик подписался маленьким азом, откупщик, поверенный, исправник и
члены отделения не названы вовсе, так что желающий может, пожалуй, объявить, что считает себя вправе
не верить подобным безыменным сообщениям, за справедливость которых никто не ручается. <...>
Народное_дело.pdf
Н. А. Добролюбов
Народное дело
Распространение обществ трезвости
Н. А. Добролюбов. Собрание сочинений в трех томах.
Том второй. Статьи и рецензии 1859
М., "Художественная литература", 1987
Составление и примечания В. А. Викторовича и Г. В. Краснова
OCR Бычков М. Н.
Много раз приходилось нам слышать от людей, искренно желающих народного блага, выражение
сожаления о том, что народ наш живет так разрозненно, так мало проникнут сознанием общих интересов.
Не менее горькие сетования слышатся часто и о том, что масса простого народа отделена у нас китайскою
стеною от образованных классов общества и вследствие того почти не может пользоваться
благодетельными указаниями науки и литературы. И в самом деле, как много представляется
пессимистами фактов и соображений, которые приводят к чрезвычайно мрачным заключениям о быте и
характере народных масс и заставляют почти отчаяться в возможности их успехов на поприще
нравственных и общественных интересов.
"Народонаселение наше,-- говорят пессимисты,-- раскинуто по бесконечной равнине и во всей
Европейской России едва составляет 500 человек на квадратную милю, то есть в восемь и в десять раз
меньше населенности всей остальной Европы. Средства сообщения между обитателями разных концов
этого 4000-верстного протяжения чрезвычайно неудобны и затруднительны, а потребности и обычаи их
слишком разнообразны. Суровый климат и неблагодарная почва большей половины этого пространства
требуют изнурительных и долгих трудов для того, чтобы человек мог безбедно удовлетворить всем своим
естественным потребностям. А между тем труд и богатство распределены с гораздо большим
неравенством, нежели в какой бы то ни было другой стране. Почти весь производительный труд
приходится на долю простонародья, почти все выгоды его достаются образованным классам. На
обязанности земледельца лежит не только забота о своем собственном прокормлении, но и содержание,-да
не просто содержание, а богатое, роскошное содержание,-- других классов общества. Когда тут думать
ему о высших потребностях собственной натуры, когда хлопотать о средствах для улучшения своего
собственного быта? Да если и успеет и захочет простолюдин позаботиться о своем нравственном и
материальном усовершенствовании, то как он за это возьмется, если только он не мошенник, а честный
человек? Вокруг него, перед ним и за ним, вверху и внизу -- везде затруднения и препятствия.
Промышленность развита у нас мало, да и то составляет большею частию монополию капиталистов, у
которых бедному простолюдину можно быть только батраком и поденщиком; денежный курс все
меняется к невыгоде бедняка: дороговизна увеличивается год от году, вместе с роскошью тех классов,
которые безотчетно бросают направо и налево не ими нажитые деньги. Куда ни поди бедняк, что ни
задумай приобрести себе,-- ни к чему приступу нет, и на всем он должен потерпеть страшный изъян. На
какие же средства будет он улучшать свое нравственное и материальное положение? Откуда возьмет он
досуг для приобретения образования? Откуда возьмется у него вкус к участию в общественных
интересах? Он не знает, как ему справиться и с своими домашними нуждами, как удовлетворить
физически-настоятельным потребностям. А тут говорят: общее дело! Да как же до него добраться, если
бы кто и захотел? Когда и каким образом астраханский промышленник, казак из Ставрополя,
горнозаводский работник из Перми, рыболов из Колы -- сойдутся хоть бы в Петербурге, в котором
централизована вся государственная жизнь наша и который от каждого из этих людей отстоит с лишком
на 2000 верст? А если и сойдутся, то как они станут рассуждать с людьми образованными и учеными? У
них ведь нет никакой подготовки к занятию общественными интересами, да и быть не может при
настоящем порядке вещей. Образованность составляет у нас такую же монополию, как и
промышленность; и как наши фабрики заняты чуть не исключительно изготовлением предметов роскоши,
так и наша литература хлопочет более всего об удовлетворении праздного воображения и казуистической
любознательности. Нас занимают вопросы о вавилонской письменности1, о слоге С. Т. Аксакова, о
законах и терминах органической критики2, о неизбежности идеализма в материализме3, о
психологической неверности характера Калиновича4 и т. п. Мы нарочно создаем для себя задачи и ломаем
Стр.1