На вопрос о существовании катакомбной православной Церкви в СССР он, единственный из встреченных мною за многие годы представителей духовенства Патриаршей Церкви, ответил, что считает, что в шестидесятых годах, во всяком случае, катакомбного духовенства было не меньше, а может быть, и больше, чем в официальной Церкви, но вот прихожан у них мизерное количество, так как они в глубоком подполье и лишены всякой возможности окормления, а тем более привлечения паствы. <...> Рассказывает, как однажды, еще в пятидесятых годах, приехал покойный митрополит Киевский Иоанн к Патриарху Алексию и жаловался ему, что в его епархии так много катакомбников. <...> В ответ Патриарх Алексий даже прослезился и сказал: — Да вы должны Бога благодарить, что их у вас так много, так много подлинных молитвенников перед Господом за грехи наши, так много людей, не поклонившихся маммоне, как мы. <...> Себя М. тоже причисляет к бывшим катакомбникам, так как с тридцатых годов был келейником у епископа П., которого разыскивало НКВД, а верующие прятали его в землянке, специально вырытой для него. <...> Вел он переписку с духовными своими детьми (через верных людей) от Владивостока до Минска. <...> НКВД допрашивало и пытало десятки людей, в том числе и М., но так и не смогло допытаться, где епископ П. <...> Епископ тайно постригал в монахи, а в 1943 г., когда гонения на Церковь временно прекратились, вышел из своего подполья и ушел с тайно постриженными им монахами на Тянь-Шань. <...> Там они основали тайный монастырь, в котором было до 300 монахов. <...> Епископ погиб в тюрьме, остальные монахи получили сроки; освободились лишь в 1956 г. Оставшиеся монахи поселились в одном из кавказских ущелий, где основали новый полутайный монастырь: местная администрация о нем знала, но закрывала на это глаза. <...> Патриархия в Москве тоже знала о нем. <...> Как и в Тянь-Шаньском монастыре, в этом тоже возносились молитвы за Патриарха Алексия, но официально монастырь не существовал, то есть был, по мнению М., катакомбным <...>