ПРОЗА и поэзия Юрий ДОМБРОВСКИЙ Стихи В „Гранях" № 111-112 меня особенно взволновал очерк польского болельщика русской литературы Игнатия Шенфельда о покойном писателе Ю.О.Домбровском. <...> что не за горами тот день, когда будет опубликовано и доступно читателю на родине все литературное наследие этого славного человека, которого мне, к сожалению, довелось знать едва-едва, но которого как писателя нельзя не признавать одним из лучших, писавших по-русски в двадцатом веке. <...> Игнатий Шенфельд пишет, что „пока осталось только стихотворение, написанное в 1953 году", и приводит это стихотворение („Даже в пекле надежда заводится.") в своей статье о Юрии Осиповиче. <...> Я рад, что могу сегодня сделать известными еще три стихотворения Юрия Домбровского, с признательностью посвятив эту публикацию нашему польскому другу И. <...> А что, когда положат на весы Всех тех, что не дожили, не допели, В тайге ходили, черный камень ели И с хрипом задыхались, как часы? <...> А что, когда положат на весы Орлиный взор, геройские усы 5 И звезды на фельдмаршальской шинели? <...> Везли, везли и завезли На самый-самый край земли. <...> Тут ночь тиха, тут степь суха, Тут ни людей, ни петуха, Тут дни проходят без вестей — Один пустой, другой пустей, А третий, словно черный пруд, В котором жабы не живут. <...> . Они лежат все у стены, Бойцы неведомой войны, И пулеметы всей страны На них вождем наведены. <...> Они лежат, они молчат, Из них конечности торчат, Их холод сушит, ветер точит, Зато газетная печать О них и знать уже не хочет, Их нет уже — о чем кричать? <...> УТИЛЬ-СЫРЬЕ Он ходит, черный юркий муравей, Заморыш с острыми мышиными глазами. <...> В нем деловой непримиримый стиль, Не терпящий отсрочки и увертки. <...> И вот летят бутылки и обертки, И тряпки, превращенные в утиль, Вновь обретая прежнее названье. <...> А было время: в кабинет, Где мой палач синел в истошном крике, Он вдруг вошел — ничтожный и великий, И мой палач ему прокаркал: „Нет", И он в развалку подошел ко мне И поглядел мышиными глазами В мои глаза <...>