Г. Андреев ТАМАРА (ИЗ ЗАПИСОК СТАРЕЮЩЕГО ЧЕЛОВЕКА) В сентябре 1941 года меня командировали в Сибирь для подготовки приемл эвакуируемого из Европейской России оборудования. <...> Одета она была в черную ватную телогрейку и защитного цвета грязную юбку, ноги ее были в толстых шерстяных чулках и больших солдатских ботинках, но эта одежда, делавшая фигуру девушки грубой и бесформенной, словно бы не портила впечатления свежести и завидной молодой уверенности, исходивших от девушки. <...> Михаил Петрович, полненький розовощекий мужчина лет сорока с небольшим, с зализанной редкими волосами плешью, немного старомодный, но и «передовой •>, принадлежал к категории людей, которых я называю «жоржиками». <...> Так и Михаил Петрович: обладая хорошим здоровьем и призывным возрастом, он ходил по броне, в командировки не ездил, — кому охота болтаться, в военное-то время, во вшивых, переполненных вагонах? — и мирно сидел на этом заводе уже три месяца. <...> Скверно сверкнув заплывшими глазками, Михаил Петрович хохотнул: — Товарец, что надо! <...> В следующие дни Тамара опять приходила, к той же сотруднице, подсчитывать какие-то свои ведомости. <...> Тамара остановилась посреди комнаты, обвела всех взглядом и спросила: — А где Прасковья Семеновна? <...> Тамара нерешительно посмотрела на меня, улыбнулась: — А кто же мне ведомость подсчитает ( Я тоже улыбнулся ей: — Хотите, заменю вам Прасковью Семеновну? <...> — Точно! — засмеялась она, но потом возразила: — Ничего, я найду место Мы на стадион пойдем. <...> — Она ухитрялась шагать так, что ботинки ее были почти сухи. <...> Забор, в который упиралась «улица Горького», оказался оградой стадиона. <...> По скрипуче прогибающимся доскам мы прошли в угол стадиона и сели на одну из скамеек. <...> У нас киргизы друзья были, они бывало зимовали здесь. <...> В четверг Михаил Петрович, выразительно улыбаясь, сказал мне: •— Вас можно поздравить с успехом? <...> Всех было немного:, тамарина подруга Ольга, дочь тети Клаши — молодая женщина с белым лицом и спокойными <...>