* * • Натянутый холст просыхал в мастерской на мольберте, Две ясных звезды вместо глаз полыхали и грели, - Такой ты пришла в этот мир для любви и бессмертья, А здесь убивали, глумились над всем и старели. <...> Летели столетья, как смутные сны над тобою, И рушились царства, и вновь из руин вырастали, Аты, оглушенная вечной враждой и пальбою, Взывала о мире в заброшенном дрезденском зале. <...> И тело младенца, уже обреченное мукам, Ты миру дарила, как мы сыновей отдавали, Чтоб ненависть больше не шла заколдованным кругом, Чтоб не было мук, искалеченных жизней, развалин. <...> 'Имя Людмилы Титовой известно читателям журнала "Грани" по публикации ее воспоминаний об Иване Елагине. <...> Это не только воспоминания одного поэта о другом, но и волнующий рассквз об атмосфере трагических тридцатых, сломавших судьбы и личные отношения двух юных, талантливых людей, рассказ о Киеве в годы немецкой оккупации и о многом другом. <...> Естественным продолжение этой публикации является знакомство со стихами Людмилы Титовой. <...> Ты все та же, что там, в мастерской на мольберте. <...> Четыре столетья коснуться тебя не посмели, Но страшно — ведь сгинет однажды и это бессмертье, Все будет ничто — даже вечная кисть Рафаэля. <...> 1955 * • • Оленя ручного убил браконьер От злости, от жадности или от лени Оленя ручного убил браконьер И плакали в чаще живые олени. <...> И ночью вожак затрубил на горе, И был его зов непреклонным веленьем, И ночью вожак затрубил на горе, И сгрудились молча живые олени. <...> И только убитый олень не пришел, Он тихо лежал у ручья в отдаленье, И только убитый олень не пришел, И думали думу живые олени. <...> Тогда приказал им вожак навсегда Подальше уйти от людского селенья, Тогда приказал им вожак навсегда, И, взяв оленят, убежали олени С тех пор не видал их никто никогда Ни в зимнюю пору, ни в пору цветенья, С тех пор не видал их никто никогда — Людское жилье обходили олени. <...> Повесил рога на стене браконьер И хвастался ими всю жизнь в упоенье, Повесил рога на стене браконьер <...>