Положил ее н а напев и на гусельки — а нот-то не знаю я' че - лове к я интеллигентный, университет казанский кончил, в Академии военной был, — кажись, н е трудно нотам выучиться, да Черепнин Никола й Николаич. <...> Ходил Попросил денег у него на гусельки — не дал. <...> Соображу я вам вместо цитр ы ваше й настоящие гусельки новгородские, яровчатые. <...> А эт а встреча Андрея была всего шесть ле т назад. <...> Она с инте - ресом слушала рассказы Андрея о тюрьме, лагере, о встречах Андрея с писателями, музыкантами, художниками, артистами, которых она видела на сцене, в кино, в музеях, в опере, которых читал а ил и знал а тольк о по имени. <...> . . Он вспомнил свой «жестокий» ро - манс», посвященный этой встрече: Эта легкая, тонкая грусть, Акварельная ласковость взгляда. <...> И горит в обнищалой крови Серый взгляд среди огненной пыли. <...> Ка к много значила дл я Андрея первая встреча на воле, после пят и адовых лет. с де. <...> ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭМИГРАНТ (Ит книги «Германия ауслендеров») Я познакомился с ним в конце сентябр я 1944 года на Алекса.ндерплац в Берлине. <...> Это я тольк о дл я старых, ка к вы, дяинь - ка, Сенькой зовусь, а дл я своих това - рищей я Семен Петрович. <...> Да вы, дяинька, н е бойтесь — зовите ме - н я просто Сенькой — чего у ж там? <...> — Пока, — подал мне маленькую грязную ручонку Семен Петрович. <...> . . Та к в Берлине завязалос ь наше знакомство — дружб а почти сорокалетнего потраченного жизнь ю жур - налиста и восьмилетнего «политического эмигранта» Семена Петровича. <...> И однажды я услышал и з одного и з вагонов знакомый тоненький голосок: — Дяинька. <...> . Можно итт и с вами дальше по Германии, дяинька? <...>