Язык современной поэзии Татьяна ГЕВОРКЯН «НАД ПЕСТРОТОЮ ЖНИЦ» На пути к одному стихотворению, или О языке лирического дневника Марины Цветаевой 1 Стихотворение, о котором в конечном счете пойдет здесь речь, датировано 8—9 октября 1922 года. <...> Оно— шестым в цикле «Деревья» — вошло в книгу «После Рос сии». <...> Написанное в Чехии спустя без малого пять меся цев после приезда в Европу и, главное, в день тридцатиле тия Цветаевой (что ею специально отмечено1 стихотворение заслуживает пристальнейшего прочтения, ), это И. Шевеленко <...> со ссылкой на архивные материалы сообщает: «В беловой тетради стихов Цветаевой над этим стихотворением круп ными буквами написано: “30 ЛЕТ”» (Шевеленко И. <...> А еще «тайнопись» эта отчетливо и не раз аукнулась в первом стихотворении цикла «Поэты» (1923), то есть прозвучала изнутри книги, с одной из ее лирических вер шин: Поэт — издалека заводит речь. <...> И хотя очевидно, что сказанное здесь относимо ко всей поэзии, к душе поэта — «всегда», но одно уже то, что о рытвинах окольных притч, о развеянных звеньях причин ности, о смешанных картах и внелогической победе над философским смысло и миропостижением (включая и признание его непостижимости) было сказано именно «тогда», в тот «час души», свидетельствует о его, часа— года — периода, исключительной насыщенности всем тем, что, будучи перечислено в процитированных строфах, вы лилось в обобщающую формулу. <...> Если сло весный туман Пастернака развеять — станет видно, что за туманом ничего или никого нет. <...> Обратим внимание на то, что оправдание столь чуж дой Ходасевичу цветаевской поэтики начинается с при знания ее целесообразности «именно для дневника», «для закрепления самых текучих душевных движений». <...> А досадует он, сталкиваясь с темнотами, недоговоренно стями отдельно, повидимому, взятой строки, строфы, страницы. <...> Но ведь дневник не однодневен — и, должно быть, целесообразнее читать его последовательно (как он, собственно, и пишется <...>