Вопросы гуманитарных наук, № 5, 2011
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ И АРХЕОЛОГИЯ
Отечественная история
Васькин А.А.,1 член Союза писателей
Москвы
МОСКОВСКИЕ АДРЕСА АЛЕКСАНДРА ПУШКИНА.
«НА УРОКИ ТАНЦЕВАНИЯ К ТРУБЕЦКИМ»
(УЛ. ПОКРОВКА, 22)
«Пушкин с сестрою учился танцевать в семействе
князя И.Д. Трубецкого, на Покровке, близком к
их дому и семейству. Княжны, ровесницы Пушкина,
рассказывали мне, что Пушкин всегда смешил их
своими эпиграммами, сбирая их около себя в какомнибудь
уголку. В этом доме я имел честь видеть часто
мать и сестру Пушкина около 1820 года. Сестра
славилась своим умом, живостью и характером между
своими подругами».
Михаил Погодин
Усадьба Апраксиных-Трубецких. Здесь Александр и Ольга Пушкины бывали в детстве, в
1809–1810 гг. Ольга Сергеевна Пушкина, ставшая в 1828 г. в результате тайного и сокрытого
(от отца) замужества Павлищевой, вспоминала в 1851 г., что «родители возили их на уроки
танцевания к Трубецким (князю Ивану Дмитриевичу)». В детские годы Пушкина князь и
действительный камергер Иван Дмитриевич Трубецкой жил в этом доме на Покровке до своей
смерти в 1827 г. Трубецкой приходился троюродным дядей Александру Пушкину (по отцу
Сергею Львовичу).
Вычурный и грузный внешний вид дома дал прозвище и его владельцам. Их прозвали
«Трубецкие-Комод». «Комодами» звались все члены семьи Ивана Дмитриевича: его жена
Екатерина Александровна, урожденная Мансурова, сыновья Николай и Юрий, дочери Аграфена,
Александра и Софья.
Действительно, квадратный дом Трубецких напоминал современникам комод (хотя еще в
конце XVIIIв. его называли ни больше ни меньше, как «московский Зимний дворец»).
«Москва всех людей метила по-своему. Дом был комод, и Трубецкие стали ТрубецкиеКомод,
а старика Трубецкого звали уже просто Комод. Трубецкие-Комод жили в своем домекомоде
тремя поколениями; старик, крепконосый, сухой, был уже очень дряхл и глух; всем в
доме распоряжалась дочь, сорокалетняя девица Анюта. Александр часто встречал на прогулках
Николиньку Трубецкого, гулявшего с гувернанткой. Они познакомились, тетка прислала
Сергею Львовичу любезное письмо, и Александр стал бывать у Трубецких.
Николинька Трубецкой был мал ростом, ленив и толст, желт, как лимон. Старый дед доживал
свой век и крепко зяб, поэтому зимою непрерывно топили, а летом не открывали окон.
1 Васькин Александр Анатольевич – историк Москвы, писатель, журналист, лауреат Горьковской литературной
премии 2008 г. в номинации «По Руси» (краеведение). Автор книг «Спасти Пушкинскую
площадь», «Я не люблю московской жизни», или Что осталось от пушкинской Москвы»,
«ОтВолхонки до Знаменки», «От снесенного Военторга до сгоревшего Манежа», «Монастыри Москвы»,
«Московский университет на Моховой» и других, а также более ста публикаций, исследований,
очерков на тему исторического прошлого российской столицы. Эта статья является продолжением
серии публикаций о пушкинской Москве.
9
Стр.1
Вопросы гуманитарных наук, № 5, 2011
Слуги ходили по дому как сонные мухи. В комоде было тихо, душно и скучно. Казалось, и
молодые вместе со стариком доживают свой век. Николинька не играл в мяч и не бегал взапуски,
он был сластена, лакомка, и нежная тетка его закармливала», – писал Юрий Тынянов.
Интересно, что на танцевальных вечерах у Трубецких бывал и маленький Федор Тютчев,
живший неподалеку, в Армянском переулке.
Усадьба Апраксиных-Трубецких на Покровке сформировалась в результате покупки в
1764 г. графом Матвеем Федоровичем Апраксиным небольших соседних владений. На одном
из них, в 1760 г. принадлежавшем поручику Крюкову, стояли каменные палаты (вероятно,
1-я половина XVIII в.). В 1766–1769 гг. были выстроены в центральной части участка главный
дом в три этажа и два одноэтажных флигеля по бокам (предположительно по проекту
арх. Д.В. Ухтомского, автора снесенных в 1930-е гг. Красных ворот). Восточный флигель
был перестроен из упомянутых старых каменных палат Крюкова, поэтому и оказался длиннее
западного.
В 1772 г. усадьбу приобрел князь Дмитрий Юрьевич Трубецкой, отец будущего «Комода»
Ивана Дмитриевича. При нем в 1774–1775 гг. строительство было завершено, Западный
флигель, прежде короткий, был достроен; высота обоих флигелей была увеличена
еще на один этаж. По задумке князя Трубецкого, флигеля соединили с главным домом
переходами, после расширенными (до 1803 г.). В торце восточного флигеля разместилась
парадная лестница.
В 1783 г. парадный двор усадьбы был замкнут в глубине двухэтажным корпусом с проездом
посередине, уже в советское время этот корпус надстроили третьим этажом.
«Дом-комод» на Покровке является не только хорошо сохранившимся памятником пушкинской
Москвы, это еще и редкий, совершенно необычный памятник русской архитектуры
позднего барокко второй половины XVIII в., единственный в своем роде.
Вспомним, что расцвет барокко, характеризующегося такими свойствами, как грандиозность
и пышность, патетическая приподнятость и пристрастие к эффектным зрелищам, совмещение
иллюзорного и реального, пришелся на гораздо более ранний период –
1-ю половину XVIII в., а с 1760-х гг. этот стиль вытесняется классицизмом. Вот почему дом
на Покровке еще до превращения его в «комод», прозвали московским Зимним дворцом, построенным
Растрелли еще в 1754–1762гг. также в стиле барокко. Динамичная ордерная
композиция, рисунок деталей, уникальное для Москвы богатство декорации «дома-комода»
напоминают самые знаменитые дворцовые здания того времени.
Однако русское барокко не знает таких объемно-пространственных решений в архитектуре
жилых зданий. Даже петербургские дворцы 1750–1760-х гг. строились на прямоугольных
планах. Что же касается «дома-комода», то его криволинейные помещения разной формы
и размера составляют основу планировки, а изгибы их стен непосредственно выражены в
объеме здания. Эти выступы, в частности, подчеркнуты колоннами с характерным для эпохи
сложным ритмом их повторения. На угловых выступах колонны и фронтоны ориентированы
диагонально, что усиливает пластическое богатство здания. Крупные наличники и пышная
лепнина почти целиком заполняют стены, особенно со стороны двора. Архитектурная ценность
«дома-комода» как памятника русского зодчества подчеркивается и необычной для
жилого здания деталью – лепными раковинами в нишах первого этажа.
Торжественную парадность развернутому вдоль улицы усадебному ансамблю придают
флигеля. Их продольные фасады, более сдержанные, отделаны уже в формах раннего классицизма.
И в этом – яркая иллюстрация перехода от одного архитектурного стиля к другому.
К настоящему времени замыкающий корпус усадьбы сохранил лишь сводчатый центральный
проезд; боковые здания на узком заднем дворе полностью перестроены.
Богатый интерьер дома-комода характеризуется не только многообразием помещений, но
и их сложными, прихотливыми сочетаниями, что позволяет провести аналогию с увеселительными
павильонами, навевающую некоторые приемы рококо.
10
Стр.2
Вопросы гуманитарных наук, № 5, 2011
В начале XIX в. дом сильно пострадал во время пожара, но, несмотря на это, основная
планировка дома сохранилась. К этому времени относится и оформление уникального
овального зала.
Внутри «дома-комода» есть на что посмотреть. Это и нарядные декоративные колонны, и
высокие двери ампирного рисунка, и прямые и вогнутые угловые печи, облицованные изразцами
второй половины XIX в. (интересно, что до середины прошлого века в доме было печное
отопление), и чугунные лестницы (заменившие деревянные во второй половине
XIX в.). В советское время была утрачена интереснейшая винтовая лестница в югозападном
крыле здания1.
С этим домом связана занятная старомосковская легенда о тайном браке Григория Разумовского
с императрицей Елизаветой, произошедшем на следующий год после того, как в
ночь на 25 ноября 1741 года гвардия возвела дочь Петра Первого на царский престол. Влюбленные
приехали в Москву, где тайно обвенчались в церкви Воскресения в Барашах
(Покровка, 26; постр. в 1652 г., в советские годы значительно пострадала). В подтверждение
тайного брака московские старожилы указывали на выточенную из дерева позолоченную
царскую корону, водруженную якобы в честь этого венчания на куполе Воскресенской церкви.
Теперь, к сожалению, и самой короны нет, как нет и возможности удостовериться в ее
существовании.
Но главным результатом все сметающей на своем пути страсти Елизаветы должен был
явиться ее подарок Разумовскому – роскошный дворец на Покровке, заказанный ею придворному
архитектору Бартоломео Растрелли. Легенда красивая. Однако за правдоподобность
ее поручиться трудно, т.к. свадьба если и была, то значительно раньше даты возведения
дома.
С гораздо большей долей вероятности (чем в случае с тайным браком) можно утверждать,
что Пушкин бывал в «доме-комоде» не только в детстве, но и гораздо позже, после
возвращения в Москву. С 1825 г. управляющим делами и имениями у Трубецких служил Василий
Дмитриевич Корнильев (1793–1851), в прошлом коллежский асессор и регистратор
канцелярии Министерства юстиции.
Можно лишь догадываться сегодня о том, насколько эффективным управляющим он
был – как свидетельствовали современники, бывший коллежский асессор Корнильев жил на
Покровке на широкую ногу и даже давал здесь обеды, обычно по вторникам. Пообедать заходили
литераторы пушкинского круга: Баратынский, Погодин и другие. Михаил Погодин,
между прочим, бывал здесь и в качестве домашнего учителя семьи Трубецких, об интересе к
стихам Пушкина своего ученика Николеньки Трубецкого он писал в своем дневнике.
Управляющий пригласил к себе на обед Пушкина, скорее всего, после возвращения поэта
в Москву из ссылки. Недаром же в сентябре 1826 г. Корнильев присутствовал у князя Вяземского
на чтении Пушкиным «Бориса Годунова». Встречались они и раньше – у Карамзиных
в 1818 г.
Здесь же на Покровке встречала гостей и жена Корнильева, дочь командора Биллингса,
исследователя Сибири и Севера, участвовавшего в третьей кругосветной экспедиции Джеймса
Кука. Было у Василия Дмитриевича и другое существенное родство. Он приходился дядей
Дмитрию Ивановичу Менделееву. Старшая сестра химика, Екатерина Ивановна часто бывала
у дяди-управляющего. Видели здесь и самого Дмитрия Ивановича. Считается также, что
он несколько лет прожил здесь, пользуясь гостеприимством дяди, в 1849–1850гг. (по другой
версии, ученый жил в другом доме Корнильева – в Уланском переулке на Сретенке, куда
тот переехал после отставки у Трубецких).
С середины XIX в. в усадьбе помещалась Четвертая мужская гимназия, основанная в
1849 г. для подготовки к поступлению в Московский университет. Ранее гимназия занимала
1 Памятники архитектуры Москвы. Земляной город. М., 1989.
11
Стр.3