Сибирские огни №4 1923 (100,00 руб.)

Старый еврей с тускло-моргающ ими глазами и движениями тихого автомата — сам хозяин этой „Лондонской кофейни" и его дочь, грустная шатенка со стеклянным взором и мягко презрительным голосом (чувствовалось, что она знает до мелочей и потому еще более презирает всех и каждого из играющих), едва успевали раз носить темный и черный кофе. <...> Эреб Пинхос едва поглядел прозрачно-серыми не видящими гла зами на шахматную доску, выпустил змейку скверного табачного дыму, тихо, как кошка, ступающая на мягких подушках, перенес пешку на две клетки и, точно пиявку, присосал ее к офицеру противника... <...> — В ы там подумайте — дело, кажется, серьезное, а Эреб Пинхос, пока посмотрит, как другие играют,— бросил с плохо скрытой гордой небрежностью своему противнику, приближаясь к угловому столику. <...> Сколько комиссаров, офицеров, гайдамаков, спекулянтов, писателей, студентов, приставов и начальников милиции, и знаменитых политиков,— все приходили в „Лондонскую" кофейню, небрежно садились поиграть с „лавочником", как презрительно его именовали, и проигрывали самым позорным образом на 15-м ходу... <...> Пинхос с грустью вспоминает, что хлопнул дверью и быстрее обычного пробежал широкие, со всех сторон обнажающие его согбен ную фигуру,— солнцу и погромщикам —широкие улицы, юркнул во двор, обычный, вонючий дворик больших домов большого города, дворик, в котором помещалась кофейня. <...> Гордо отказался от ставки, бросил на стол их рубли и пятирублевки и вы беж ал, рыдая, из кофейни. <...> Единственно, чем обратил на себя внимание „П атл аты й "—так его позже здесь именовали,— так это тем, что в лютую декабрьскую стужу ходил без пальто, без галош, в летнем парусиновом костюме, и только черная дамская кофта в талию, с старомодными буфами, едва дости гала пояса этой тощей жерди... <...> И не видно тут было ни вызова, ни особого закала, ни претенциозности, ибо Патлатый, войдя в кофейню, весь дрожал, а выпив чаш ку горячего кофе закашлялся, и в грязном платке <...>