-
-
-
--
Стр.3
УДК 241.1
ББК 86.37
Д85
Десанти Д.
Д85 Встречи с матерью Марией: неверующая о святой /
пер. и перераб. Т. Викторовой. — СПб. : Алетейя,
2011. — 20 с., ил.
8
ISBN 978-5-91419-472-4
Жизнь этой замечательной женщины расколота пополам: первая
половина — Россия, вторая — исход в 1921 году, эмиграция
во Францию. Елизавета Юрьевна Скобцова покидает свою родину
с огромным интеллектуальным багажом, политически определившимися
взглядами с Россией в сердце, душевно подготовленной
к монашескому пути.
На пути милосердия и милости сердца к ближнему, в вере
в Бога была воспитана лучшая часть россий ского общества
вплоть до 1917 года. Больницы, приюты, сельские школы, помощь
не имущим, благотворительность в самом широком смысле постепенно
стали традицией. Но волею известного исторического события
Елизавете Юрьевне суждено было стать матерью отверженных
не в Петербурге, а в Париже, окончив свою жизнь в нацистском
концлагере в 194 году.
5
УДК 241.1
ББК 86.37
© Т. Викторова, перевод на русский
язык, 2011
© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2011
© «Алетейя. Историческая книга», 2011
Стр.4
Предисловие
Неверующая, в восьмидесятилетнем возрасте, пишу эту
книгу – тридцатую и, наверное, последнюю – о святой.
Ничуть не иконописной святой. Она участвовала во всех
грозовых событиях первой половины двадцатого столетия,
включая русскую революцию, была дважды замужем и трижды
матерью. Позднее «юродство во Христе» привело ее к отважному
погружению в «пустыню человеческих сердец».
В оккупированном Париже, отвергнув требования нацистов,
она вступила на путь мученичества, который привел ее в концлагерь
Равенсбрюк и в газовую камеру, за месяц и девять
дней до победы.
С февраля 2004 года все русские православные церкви
Западной Европы отмечают 20 июля день памяти матери
Марии (Скобцовой), точнее, – преподобномученицы Марии
Парижской.
Французский православный мыслитель Оливье Клеман
описывает ее так: «некрасивая, неопрятная, сильная, плотная,
крепко сложенная – живая!».
С первой встречи я втайне называла ее «моей святой». Когда
я увидела ее впервые, она не показалась мне красивой или
некрасивой: высокий стан в черном. Ее взгляд задержался на
мне, поскольку я была единственной незнакомкой на вечернем
воскресном собрании в общежитии на улице Лурмель.
Этот взгляд не передал мне ее веры. Но он уверил меня в том,
что я существую и что, будучи живой, должна любить живых.
5
Посвящаю памяти моего отца,
погибшего от рук нацистов
памяти Жана-Туссена Десанти,
так любившего мать Марию
Посвящаю
Стр.5
Он помог мне преодолеть бунтарство и мучительные поиски переходного
возраста.
Очень скоро я поняла, что в этом взгляде находили приют
все потерянные, обезумевшие, пропойцы, проститутки, бродяги
в лохмотьях.
Она, конечно, любила «близкого» ближнего, но отправлялась
и в поиски «дальних», чтоб объять их своим состраданием.
Она знала, что вернуть достоинство духу и душе можно лишь
насытив и одев тело, когда отверженные будут в состоянии
слушать. Заботясь о них, она не боялась запачкать ни руки, ни
гордость; переносила их новые падения, их отказы и порой их
оскорбления. Она верила в самые невероятные исцеления.
Когда я встретила ее, ей было 44 года и она прошла сквозь
бури и грозы.
Будучи в моем возрасте, она обожала всепоглощающей и
целомудренной страстью Александра Блока, самого удивительного
поэта своего времени, влияние которого можно сравнить
с Гийомом Аполлинером во Франции. Она вышла замуж за молодого
почитателя поэта, чтоб спасти его от самоубийства, но
быстро оставила мужа. В 1917 году, разведенная, с ребенком
на руках, она активно участвовала в революции и чудом избежала
смертного приговора. Страстно влюбилась и вторично
вышла замуж за «белого» офицера, познала всю непрочность
эмигрантского быта, неся ответственность за мать, троих детей
и безработного мужа.
В Париже, в борьбе за ежедневное существование, она потеряла
младшую дочь. Ее поглотила бездна отчаянья, и она почувствовала
себя призванной Христом, который тоже отчаялся
на кресте. Для того чтоб стать монахиней, ей пришлось выдержать
непонятную для близких борьбу.
Когда я встретила ее в 1935 году, ей это удалось, и уже три
года как она была монахиней.
Сегодня, погрузившись в штормы ее жизни, я знаю, чем я,
неверующая, обязана святой.
6
Стр.6
Как метко отмечает Оливье Клеман, она поняла, что революционеры
любили человечество, но не человека. Иначе говоря,
стремились улучшить человека, пытаясь изменить общество.
Иначе представляя себе изменение общества, я пришла к
тому же убеждению – необходимости борьбы за «нового человека».
Она первая показала мне, что нужно во что бы то ни стало
защищать свое глубинное убеждение, вопреки собственным
сомнениям и минутам отчаяния. Благодаря общению с ней,
вдохновленная ею, я защищала те убеждения, с которыми она
не согласилась бы.
Поэтому мне необходимо было попытаться понять и показать
ее жизнь.
Оставим в стороне «по долгу памяти» и тому подобное: «по
долгу» пишутся лишь канцелярские бумаги. Писать – это необходимость
передать то, что преследует нас.
Мать Мария пребывала во мне и не оставляла меня.
Эта книга стремится оживить память о тех, кто были канонизированы
вместе с ней: ее сына Юрия (отныне – мученика
Георгия), священника лурмельской церкви Дмитрия Клепинина
(священномученика Димитрия), наконец соратника матери
Марии, обратившегося еврея Ильи Фондаминского (новомученика
Илии). Я знала всех четверых.
Это не житие и не роман. Я лишь стремилась в точности понять
путь «моей святой».
7
Стр.7