К 115-летию со дня рождения Ю.Н.Тынянова
Е.К. Никанорова
Новосибирский государственный педагогический университет
Принципы организации сюжета
в «Малолетном Витушишникове» Ю.Н. Тынянова
Аннотация: Предметом рассмотрения является сюжет повести, построенный
по кумулятивному принципу. Логика сцепления событий определяется именем
героя, семантика которого выполняет смыслопорождающую функцию и представляет
собой образно-метафорический эквивалент сюжета.
The subject under study is a plot of the story formed on a cumulative basis. The
logical concatenation of events is dictated by the name of the character, the semantics of
which being a figurative equivalent of the plot, acts as a vehicle for generating content.
Ключевые слова: Тынянов, повесть, кумуляция, герой, сюжет, семантика,
власть, пародия, пустота, фикциональность.
Tynyanov, story, hero, cumulation, plot, character, semantics, power, parody, void,
fictionality.
УДК: 821.161.1(092)Тынянов.
Контактная информация: Новосибирск, ул. Вилюйская, 28. НГПУ, филологический
факультет. Тел. (383) 2440630. E-mail: ifmip@nspu.net.
Движение событий в «Малолетном Витушишникове» определяется принципом
случайности, который находит выражение в настойчивом повторении слов
«вдруг», «внезапно», «неожиданно».
«Вдруг в окне, справа, мелькнули: конская мора, блестящий мундштук, кучерская
шапка, и взлетел шпиц каски» (с. 483)1.
«Тогда, ничего не понимая, но воздержась от дальнейших расспросов, он
внезапно двинулся вон из заведения (с. 485).
«Он ... начал уже входить во вкус операций – и вот – среди бела дня, неожиданно
– сел в яму» (с. 489–490).
«Слухи, которые поползли разом и вдруг, имели особенно злонамеренный
характер» (с. 500).
Принцип случайности является, по мнению исследователей, занимавшихся
изучением прозы Тынянова, определяющей чертой его поэтики. Так, Л. Цырлин,
характеризуя сюжет «Подпоручика Киже», пишет: «Молодой офицер, крикнувший
“Караул”... дает толчок сложному ходу событий и роковых обстоятельств, не
предусмотренных никакой логикой, кроме логики неожиданности» [Цырлин,
1935, с. 89]2.
События, составляющие фабульную основу «Малолетного Витушишникова»
и являющиеся неожиданными для лиц, вовлеченных в них, выстраиваются по за1
Здесь и далее ссылки на «Малолетного Витушишникова» даются в тексте в круглых
скобках по изданию: [Тынянов, 1959, с. 483]. Курсив в цитатах мой.
2 Ср. о «Смерти Вазир-Мухтара: «Движение романа образуется не развивающимися и
не развертывающимися отношениями, но встречами, случаями, столкновениями, сюжетно
неорганизованными, непредвиденными и нерассчитанными» [Цырлин, 1935, с. 33].
5
Стр.1
тождества2. Что объединяет между собой отдельные эпизоды, составляющие звенья
кумулятивной цепи, и какую роль в развитии сюжета играет Витушишников,
именем которого названа повесть? Выяснению этих вопросов и посвящена настоящая
статья.
Исходным звеном в цепи событий, имевших серьезные, едва ли не катастрокону
цепного усиления, или нарастающего повтора, характерному для сюжетов
кумулятивного типа1.
Другая характерная черта кумулятивных сюжетов – принцип семантического
фические последствия для отдельных лиц и государства в целом, явилась ссора
Николая с фрейлиной Нелидовой. Причиной ссоры стало дело, имевшее, казалось
бы, сугубо частный характер: «Несколько дней назад, при обычном представлении
императору, она вдруг скрыла лицо на его груди и заявила, что понесла»
(с. 469). Будучи «приятно удивлен», Николай принял нужные в данной ситуации
меры: стал обдумывать герб, титул, фамилию будущего ребенка и поведение матери.
«Но вслед за этим император немного увлекся. Думая в этот день исключительно
о предметах, связанных с женщиной и ее назначением, он живо представил
себе событие всего и ясно увидел сцену: как он впервые приветствует младенца.
<...> На руках у нарядной кормилицы. И незаметно, может быть, мимоходом,
вспомнив о форменных фрейлинских платьях, нахмурился: с женской формой
дело не удалось и вызвало много толков. Тут же он вдруг подумал о форме
для кормилиц. И сам удивился: у кормилиц самых высших должностей не было
никакой формы» (с. 469–470).
Приглашение художников для разработки необходимой формы сообщило
делу нежелательную публичность: «Вареньку Нелидову вдруг стали поздравлять,
и дело получило самую широкую огласку» (с. 470). Следствием стал разрыв и
просьба Нелидовой «уволить ее на покой». Поступок фрейлины, «обнаружившей
при разрыве с императором изумившую всех смелость» (с. 511), вызвал у императора
«потребность в государственной деятельности» (с. 475), которая могла бы
вернуть ему уверенность в абсолютной власти над людьми и обстоятельствами3.
Перебрав в уме ряд возможных вариантов – чрезвычайный смотр полка, ревизия
конюшенного ведомства и проч., – Николай «поехал внезапно ревизовать
С.-Петербургскую таможню» (с. 475).
Посещение таможни должно было, как это представлялось императору, обнаружить
какое-нибудь злоупотребление, и, действительно, обнаружило, но полной
неожиданностью стал тот факт, что виновником злоупотребления оказался
шеф отдельного корпуса жандармов Орлов, воспользовавшийся официальным
каналом для частных посылок. О взятках Орлова император знал и раньше, но
«мирился с этим ввиду больших, чисто политических размеров взимаемого. Здесь
же эти одеяла и двадцать штук беспошлинных женских сорочек удивили его, так
сказать, домашнею осязательностью предметов» (с. 480).
Придя в полное негодование от подобного нарушения законных установлений,
Николай, по выходе из таможни, ударил ногой тумбу, стоявшую на набережной,
отчего та «внезапно повалилась набок» (с. 480). По распоряжению Клейнмихеля,
тумбы были установлены за несколько часов до поездки императора, и установлены
спешно, для виду, «а следы недавнего внедрения, насколько возможно,
скрыты щебнем» (с. 475). Негодование переросло в гнев, и, поскольку Клейнми1
Ср.: «Перед читателем развивается как бы цепная реакция маленьких причин, возникающих
одна из другой и ведущих к разнообразным комическим, серьезным и абсурдным
последствиям» [Скалова, 1976, с. 108].
2 См.: [Бройтман, 2001, с. 71–72].
3 Ср.: «Варенька Нелидова была не только статна фигурою и правильна чертами. Но
в ней император как бы почерпал уверенность в том, как все кругом развилось и гигантскими
шагами пошло вперед» (с. 469).
6
Стр.2
хеля рядом не оказалось, император, чтобы не растрачивать гнев впустую, изменил
обычный маршрут и отдал приказ ехать кругом, на Петербургскую часть.
Именно здесь, на Петербургской стороне, отличавшейся «обилием непроезжих
пустырей», ему и довелось стать свидетелем нарушения, которое он наконецто
мог «пресечь лично»: «Двое рядовых лейб-гвардии Егерского полка ... вошли,
неизвестно как отлучившись, в кабак» (с. 482).
В сознании Николая тут же составился план, отличавшийся простотой и ясностью:
«Предстояло восстановить порядок, обличить виновных и обратить вещи
в то положение, в котором они состояли до нарушения» (с. 482).
Однако реализация плана встретила серьезные затруднения.
Прежде всего, не удалось «обличить виновных», так как поиски солдат оказались
безрезультатными. За отсутствием прямых нарушителей дисциплины, наказанию
подвергся косвенно виновный Конаки, «человек небольшой и недавний»
(с. 489). «Тогда император... наложил на доклад резолюцию: “Отдать под суд откупщика,
которому кабак принадлежит, с прекращением его откупа, а в случае
замешанности – со взятием имущества в казну”». «Я покажу им, – произнес он, –
что в России еще есть самодержавие» (с. 489). Другой жертвой императорского
гнева стала кабатчица: она была арестована поручиком внешнего отделения полиции
Кошкулем 2-м и отправлена на каторжные работы.
Что же касается восстановления порядка, или обращения вещей «в то положение,
в котором они состояли до нарушения», то эта задача оказалась и вовсе
невыполнимой. Стремительное развитие событий, последовавших за резолюцией
Николая, привело к угрозе финансового кризиса и к «брожению умов»: по городу
«поползли разом и вдруг» слухи, имевшие «особенно злонамеренный характер»
(с. 500). Слухи содержали разные версии происшествия, участниками которого
были государь, солдаты и малолетний отрок: «двое солдат угрожали жизни императора,
но его спас малолетний подросток»; «юный наглец бросил снежком в императора»;
«на императора сделано покушение во время выезда на охоту» (с. 500).
«Злонамеренность» слухов заключалась в том, что все они, в той или иной мере,
ставили под сомнение основной миф николаевского царствования – о всесилии и
всеведении монарха и о безусловной преданности ему подданных.
Здесь, как мне кажется, можно ответить на первый вопрос: что объединяет
между собой события разного масштаба, начиная с размолвки между Николаем и
Нелидовой и заканчивая колебаниями на бирже, ставя их в отношения семантического
тождества или синонимии?
Общий смысл действий, субъектами которых выступают разные персонажи,
заключается в их стихийном характере, нарушающем привычный порядок и «законные
установления». В нарушении дисциплины или мыслях об отставке обнаруживается
«слишком человеческое»: желания, чувства и привычки, не вмещающиеся
в тесные рамки предустановленной роли.
Поворотный момент, или событийная граница, за которой события начинают
«расплетаться в обратном, убывающем порядке»1, маркируется все тем же словом
«вдруг»: «Утром вдруг произошло чудо» (с. 512). Чудо имело вполне рукотворный
и осязаемый характер и представляло собой «пакет со вложением двухсот
тысяч рублей ассигнациями» и запиской: «На детский приют. Коммерции советник
Р.» (с. 512).
Следствием «чуда» было то, что «Варенька Нелидова вернулась к дисциплине»,
а откупщик был внезапно освобожден» (с. 514). «Финансовые колебания кончались»
(Там же). «Свечи зажжены, бланманже вновь подавалось к столу. <...>
1 Ср.: «Основной композиционный прием кумулятивных сказок состоит в каком-либо
многократном, все нарастающем повторении одних и тех же действий, пока созданная таким
образом цепь не обрывается или не расплетается в обратном, убывающем порядке»
[Пропп, 2008, с. 329].
7
Стр.3
Вронченко снова приступил к своим обязанностям. Таможня продолжала действовать»
(с. 515).
Казалось бы, все закончилось благополучно, вернулось к исходному состоянию,
подобно тому, как сам император, отклонившись от заданного маршрута,
возвратился в привычную «легкую атмосферу дворца» (с. 488).
Однако прочность обретенного порядка и спокойствия вызывает сомнения.
Она столь же обманчива и ненадежна, как поставленные Клейнмихелем тумбы,
ибо любой незначительный случай, в котором найдет проявление стихийное начало,
связанное с миром человеческих желаний и страхов, может поколебать неустойчивое
равновесие.
Сомнения вызваны и тем, что власть – в лице императора и его министров –
оказывается бессильной в наведении порядка. Самое большее, на что способен
самодержец, – наказать кабатчицу и откупщика, отличить подростка Витушишникова
и продемонстрировать готовность к самоотречению, введя (на недолгое
время) принцип личной экономии.
Человеком, сумевшим повернуть события вспять и предотвратить финансовый
кризис, оказался главный петербургский откупщик и коммерции советник
Родоканаки, «совершенно частное лицо», о котором ни император, ни его камергеры
и министры ничего не знали. Благополучный исход трудного дела явился
итогом хорошо продуманной и удачно проведенной им «верной комбинации»,
в которой представители власти оказались, по сути, в положении марионеток.
Почему откупщику удается то, что фатально не получается у императора:
воплотить намеченный им план действий и добиться желаемого результата?
Объяснение – в совершенно ином, по сравнению с Николаем, отношении
к жизни и людям. «При величайших операциях, которые он вел, он вовсе, однако,
не был каким-нибудь отвлеченным человеком. Он живо понимал людей, и для
него не было понятия: “человеческая слабость”, а только: “привычка”. <...> Комбинации
свои Родоканаки обычно строил на привычках нужных лиц. <...> Ни
мраморов, ни мундиров; открытый семейный доступ к человеку» (с. 492).
В своих планах и действиях главный петербургский откупщик руководствовался
«моральным курсом дня» (с. 493). Что до императора, то его отношение
к людям определялось «законными установлениями»1 и чувством собственного
превосходства: «Но как он понимал, насколько ниже его все окружающие, то ничего,
в сущности, не имел против того, чтобы они имели свои слабости» (с. 479).
Принимая решение или отдавая распоряжения, он исходил из отвлеченных представлений
о должном – по уставу, положению или чину. Согласно этим представлениям,
монарх обладает твердой волей и безграничной властью, а повеления его
немедленно и беспрекословно исполняются.
На деле воля императора реализуется в очень узких пределах, ограниченных
пространством дворца или собственного воображения, за этими пределами начинает
сказываться сопротивление среды, препятствующее воплощению слова в
дело. Оторванное от реальности, воображение Николая находит опору в мифе о
всесилии самодержца, магическом действии его взгляда и слова.
«Император посмотрел пристально на Клейнмихеля. “Я прикажу быть инженерам
честными”, – сказал он» (с. 474).
«Я требую, ты слышишь, требую, чтобы в государстве не было долгов, – сказал
он, глядя в упор на министра» (с. 506).
«Я покажу им, – произнес он, – что в России еще есть самодержавие»
(с. 489).
Однако приказы и распоряжения или не исполняются вообще, или исполняются
для вида. Да и сам император, призванный вершить правосудие, то есть на1
Ср. об императоре: «Составив себе определенное законными установлениями представление
об окружающем, он негодовал, находя его другим» (с. 479).
8
Стр.4