Небольшой котельчик висел над одним из огней; в нем варились "картошки",
Павлуша наблюдал за ним и, стоя на коленях, тыкал щепкой в закипавшую воду. <...> Федя лежал, опершись на локоть и раскинув полы своего армяка. <...> Ильюша сидел
рядом с Костей и все так же напряженно щурился. <...> Сперва они покалякали о том и сем, о завтрашних работах, о лошадях; но
вдруг Федя обратился к Ильюше и, как бы возобновляя прерванный разговор,
спросил его:
- Ну, и что ж ты, так и видел домового? <...> - Нет, я его не видал, да его и видеть нельзя, - отвечал Ильюша сиплым
и слабым голосом, звук которого как нельзя более соответствовал выражению
его лица, - а слышал... <...> - А он у вас где водится? - спросил Павлуша. <...> - А слыхали вы, ребятки, - начал Ильюша, - что намеднись у нас на
Варнавицах приключилось? <...> - А что, Павлуша, - промолвил Костя, - не праведная ли эта душа летела
на небо, ась? <...> Бирюк
(Из цикла "Записки охотника")
Я ехал с охоты вечером один, на беговых дрожках. <...> Мы
ехали довольно долго;
наконец мой проводник
остановился: "Вот мы и дома, барин", - промолвил он спокойным голосом. <...> - Меня зовут Фомой, - отвечал он, - а по прозвищу Бирюк*. <...> - Вы, чай, барин, - начал он, - нашего хлеба есть не станете, а у меня
окромя хлеба... <...> - Гроза проходит, - заметил он после небольшого молчанья, - коли
прикажете, я вас из лесу провожу. <...> - Фома Кузьмич, - заговорил вдруг мужик голосом глухим и разбитым, - а,
Фома Кузьмич. <...> - Э, полноте, барин, - перебил он меня с досадой, - не извольте только
сказывать. <...> Бурмистр
(Из цикла "Записки охотника")
Верстах в пятнадцати от моего именья живет один мне знакомый человек,
молодой помещик, гвардейский офицер в отставке, Аркадий Павлыч Пеночкин. <...> Аркадий
Павлыч, говоря собственными его словами, строг, но справедлив, о благе
подданных своих печется и наказывает их - для их же блага. <...> Вообще Аркадий Павлыч считается одним из образованнейших
дворян и завиднейших женихов нашей губернии; дамы от него <...>
Записки_охотника.pdf
Иван Сергеевич Тургенев. Записки охотника
--------------------------------------------------------------------Книга:
И.С.Тургенев. "Записки охотника"
Издательство "Народная асвета", Минск, 1977
OCR & SpellCheck: Zmiy (zpdd@chat.ru), 25 декабря 2001
--------------------------------------------------------------------Бежин
луг
(Из цикла "Записки охотника")
Был прекрасный июльский день, один из тех дней, которые случаются
только тогда, когда погода установилась надолго. С самого раннего утра небо
ясно; утренняя заря не пылает пожаром: она разливается кротким румянцем.
Солнце - не огнистое, не раскаленное, как во время знойной засухи, не
тускло-багровое, как перед бурей, но светлое и приветно лучезарное - мирно
всплывает под узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится а лиловый
ее туман. Верхний, тонкий край растянутого облачка засверкает змейками;
блеск их подобен блеску кованого серебра... Но вот опять хлынули играющие
лучи, - и весело и величава, словно взлетая, поднимается могучее светило.
Около полудня обыкновенно появляется множество круглых высоких облаков,
золотисто-серых, с нежными белыми краями. Подобно островам, разбросанным по
бесконечно разлившейся реке, обтекающей их глубоко прозрачными рукавами
ровной синевы, они почти не трогаются с места; далее, к небосклону, они
сдвигаются, теснятся, синевы между ними уже не видать; но сами они так же
лазурны, как небо: они все насквозь проникнуты светом и теплотой. Цвет
небосклона, легкий, бледно-лиловый, не изменяется во весь день и кругом
одинаков; нигде не темнеет, не густеет гроза; разве кое-где протянутся
сверху вниз голубоватые полосы: то сеется едва заметный дождь. К вечеру эти
облака исчезают; последние из них, черноватые и неопределенные, как дым,
ложатся розовыми клубами напротив заходящего солнца; на месте, где оно
закатилось так же спокойно, как спокойно взошло на небо, алое сиянье стоит
недолгое время над потемневшей землей, и, тихо мигая, как бережно несомая
свечка, затеплится на нем вечерняя звезда. В такие дни краски все смягчены;
светлы, но не ярки; на всем лежит печать какой-то трогательной кротости. В
такие дни жар бывает иногда весьма силен, иногда даже "парит" по скатам
полей; но ветер разгоняет, раздвигает накопившийся зной, и вихри-круговороты
- несомненный признак постоянной погоды - высокими белыми столбами гуляют по
дорогам через пашню. В сухом и чистом воздухе пахнет полынью, сжатой рожью,
гречихой; даже за час до ночи вы не чувствуете сырости. Подобной погоды
желает земледелец для уборки хлеба...
В такой точно день охотился я однажды за тетеревами в Чернском уезде,
Тульской губернии. Я нашел и настрелял довольно много дичи; наполненный
ягдташ немилосердно резал мне плечо; но уже вечерняя заря погасала, и в
воздухе, еще светлом, хотя не озаренном более лучами закатившегося солнца,
начинали густеть и разливаться холодные тени, когда я решился наконец
вернуться к себе домой. Быстрыми шагами прошел я длинную "площадь" кустов,
взобрался на холм и, вместо ожиданной знакомой равнины с дубовым леском
направо и низенькой белой церковью в отдалении, увидал совершенно другие,
мне не известные места. У ног моих тянулась узкая долина; прямо, напротив,
крутой стеной возвышался частый осинник. Я остановился в недоумении,
оглянулся... "Эге! - подумал я, - да это я совсем не туда попал: я слишком
забрал вправо", - и, сам дивясь своей ошибке, проворно спустился с холма.
Меня тотчас охватила неприятная, неподвижная сырость, точно я вошел в
погреб; густая высокая трава на дне долины, вся мокрая, белела ровной
скатертью; ходить по ней было как-то
жутко. Я поскорей выкарабкался на
другую сторону и пошел, забирая влево, вдоль осинника. Летучие мыши уже
носились над его заснувшими верхушками, таинственно кружась и дрожа на
смутно-ясном небе; резво и прямо пролетел в вышине запоздалый ястребок,
спеша в свое гнездо. "Вот как только я выйду на тог угол, - думал я про
Стр.1