ЛЕВ ТОЛСТОЙ
НЕСКОЛЬКО СЛОВ ПО ПОВОДУ КНИГИ "ВОЙНА И МИР"
(Издание: Л. Н. Толстой, Полное собрание сочинений в 90 томах, академическое юбилейное
издание, том 16, Государственное Издательство Художественной Литературы, Москва - 1955; OCR:
Габриел Мумжиев)
Печатая сочинение, на которое положено мною пять лет непрестанного и исключительного труда,
при наилучших условиях жизни, мне хотелось в предисловии к этому сочинению изложить мой взгляд на
него и тем предупредить те недоумения, которые могут возникнуть в читателях. Мне хотелось, чтобы
читатели не видели и не искали в моей книге того, чего я не хотел или не умел выразить, и обратили бы
внимание на то именно, что я хотел выразить, но на чем (по условиям произведения) не считал удобным
останавливаться. Ни время, ни мое уменье не позволили мне сделать вполне того, что я был намерен, и я и
пользуюсь гостеприимством специального журнала для того, чтобы хотя неполно и кратко, для тех
читателей, которых это может интересовать, изложить взгляд автора на свое произведение.
1) Что такое Война и Мир? Это не роман, еще менее поэма, еще менее историческая хроника.
Война и Мир есть то, что хотел и мог выразить автор в той форме, в которой оно выразилось. Такое
заявление о пренебрежении автора к условным формам прозаического художественного произведения
могло бы показаться самонадеянностью, ежели бы оно было умышленно и ежели бы оно не имело
примеров. История русской литературы со времени Пушкина не только представляет много примеров
такого отступления от европейской формы, но не дает даже ни одного примера противного. Начиная от
Мертвых Душ Гоголя и до Мертвого Дома Достоевского, в новом периоде русской литературы нет ни
одного художественного прозаического произведения, немного выходящего из посредственности, которое
бы вполне укладывалось в форму романа, поэмы или повести.
2) Характер времени, как мне выражали некоторые читатели при появлении в печати первой части,
недостаточно определен в моем сочинении. На этот упрек я имею возразить следующее.
Я знаю, в чем состоит тот характер времени, которого не находят в моем романе, -- это ужасы
крепостного права, закладыванье жен в стены, сеченье взрослых сыновей, Салтычиха и т. п.; и этот
характер того времени, который живет в нашем представлении, -- я не считаю верным и не желал
выразить. Изучая письма, дневники, предания, я не находил всех ужасов этого буйства в большей степени,
чем нахожу их теперь или когда-либо. В те времена так же любили, завидовали, искали истины,
добродетели, увлекались страстями; та же была сложная умственно-нравственная жизнь, даже иногда
более утонченная, чем теперь, в высшем сословии. Ежели в понятии нашем составилось мнение о
характере своевольства и грубой силы того времени, то только оттого, что в преданиях, записках,
повестях и романах до нас доходили только выступающие случаи насилия и буйства. Заключать о том, что
преобладающий характер того времени было буйство, так же несправедливо, как несправедливо заключил
бы человек, из-за горы видящий одни макушки дерев, что в местности этой ничего нет, кроме деревьев.
Есть характер того времени (как и характер каждой эпохи), вытекающий из большей отчужденности
высшего круга от других сословий, из царствовавшей философии, из особенностей воспитания, из
привычки употреблять французский язык И т. п. И этот характер я старался, сколько умел, выразить.
3) Употребление французского языка в русском сочинении. Для чего в моем сочинении говорят не
только русские, но и французы частью по-русски, частью по-французски? Упрек в том, что лица говорят и
пишут по-французски в русской книге, подобен тому упреку, который бы сделал человек, глядя на
картину и заметив в ней черные пятна (тени), которых нет в действительности. Живописец не повинен в
том, что некоторым -- тень, сделанная им на лице картины, представляется черным пятном, которого не
бывает в действительности; но живописец повинен только в том, ежели тени эти положены неверно и
грубо. Занимаясь эпохой начала нынешнего века, изображая лица русские известного общества, и
Наполеона, и французов, имевших такое прямое участие в жизни того времени, я невольно увлекся
формой выражения того французского склада мысли больше, чем это было нужно. И потому, не отрицая
того, что положенные мною тени, вероятно, неверны и грубы, я желал бы только, чтобы те, которым
покажется очень смешно, как Наполеон говорит то по-русски, то по-французски, знали бы, что это им
кажется только оттого, что они, как человек, смотрящий на портрет, видят не лицо с светом и тенями, а
черное пятно под носом.
4) Имена действующих лиц: Болконский, Друбецкой, Билибин, Курагин и др. напоминают
Стр.1