Алексей Николаевич Толстой
ПРИКЛЮЧЕНИЯ РАСТЕГИНА
1
В одной рубашке, шлепая босыми ногами, Растегин ворвался в кабинет. На
огромном столе трещал телефон, соединенный с биржевым маклером. Александр
Демьянович сорвал трубку и стал слушать. Низкий лоб его покрылся большими
каплями, на скулах появились пятна, растрепанная борода, усы и все крупное,
красное лицо пришли в величайшее возбуждение. "Продавать!" - крикнул он и
повалился в кожаное кресло.
Сейчас каждая минута приносила ему пятьдесят тысяч. Ошибки быть не
могло, но все же Александр Демьянович грыз ноготь, курил папиросы, одну за
другой, и весь дубовый кабинет застилало, как сумерками, дымом.
Левая рука была занята телефонной трубкой, правая хватала то папиросы,
то карандаш, то зажигательницу, пепел сыпался на голубую шелковую рубашку и
прожег ее; волосатые ноги Александра Демьяновича ерзали в меху белого
медведя. Бритый лакей принес кофе; Александр Демьянович гаркнул на него -
"пошел", - и снова схватил телефонную трубку. На бирже начиналась паника...
Растегин влез в кресло с ногами, закрыл глаза, стиснул зубы. В левое ухо
его с треском неслись цифры с четырьмя, с пятью, потом с шестью нулями.
Растегин тяжело дышал.
Вдруг дверь кабинета распахнулась от резкого толчка, и вошел молодой
человек небольшого роста, со злым и бледным лицом.
- Что это за фасон? Иди, одевайся, - проговорил он деревянным голосом.
Растегин замахал рукой, зашептал: - Молчи, молчи! - Художник Опахалов
сел на угол стола, закурил папироску и, дожидаясь, пока кончат наживать
шестой миллион, принялся оглядывать стены, вещи и самое рыже-голубое
чудовище - Растегина.
- Обстановочка у тебя, как в парикмахерской, - сказал он отчетливо, -
ты бы еще свадебную карету себе завел, ландо с гербами, урод!
Растегин швырнул трубку в аппарат и, почесывая волосатую грудь,
растопырив голые ноги, закричал:
- Шабаш, довольно! Теперь желаю жить в свое удовольствие. Одних картин
твоих, брат, на пятьдесят тысяч куплю.
Опахалов зажег сигару и, болтая ногой, сказал:
- Я в этот хлев ни одной картины тебе не продал?. Что это у тебя за
стиль? Для моих вещей требуется полный антураж, да и бороду сбрей,
пожалуйста.
- Чтобы я для твоей картины бороду сбрил?
- Дело твое. И купишь еще красное дерево и карельскую березу, чтобы
все было у тебя в стиле. Жить надо стильно, тогда и картины покупай.
Такие разговоры происходили у них часто. На этот раз Александр
Демьянович поддался.
- Послушай, ты, как это говорится, берешься меня обработать до осени?
Под двадцатые года? - спросил он после некоторого молчания. - К стилю я
давно охоту имею. Некогда все было, сам знаешь. А уж за стиль взяться, тут
дело не маленькое. Александра Ивановича знаешь, на Маросейке торгует, так
он до того дошел, - спит, говорят, в неестественной позе, по Сомову. За
ночь так наломается, едва живой. А ничего не подела-ешь. Валяй, брат, вези
меня брить!
Обработка Александра Демьяновича под стиль началась немедля. Растегин
проявил в этом такую же настойчивость и сметку, как и во всех делах своих.
Был куплен старинный особняк на Пречистенке. И все антиквары, брик-а-брак и
поставщики мебели кинулись разыскивать подлинную двадцатых годов
обстановку. Решено было весь распорядок дома, до ночных туфель, до чайных
ложек, пустить в подлинный стиль.
До середины июля Растегин и Опахалов ремонтировали и обставляли дом,
собирали предков и старинную библиотеку. Александр Демьянович из некоторых
книг вытверживал места наизусть, чтобы и разговор его не выпирал изо всего
стиля уродски. Для окончания реставрации решено было съездить куда-нибудь в
уезд, посмотреть на местах остатки старинного дворянского быта. Опахалов
остался в Москве заканчивать панно и натюрморты для столовой, Растегин же
выехал в Н-ский уезд одной из волжских губерний.
2
Стр.1