Илья Ильф и Евгений Петров
Двенадцать стульев
М., "Правда", 1987
Предисловие К. Симонова
ПРЕДИСЛОВИЕ
Первый роман Ильи Ильфа и Евгения Петрова "Двенадцать стульев" вышел в свет в 1927 году.
Через четыре года был опубликован "Золотой теленок". Отошло в прошлое многое из того, что осмеяно в
этих романах, канули в небытие некоторые из выведенных в них типов, но самые книги Ильфа и Петрова
не устарели и не утратили своей силы и прелести. Пользуясь критической терминологией, о них можно
сказать, что они прошли проверку временем, а говоря проще -- их по-прежнему читают и любят.
Чтобы любить эти книги, у читателей есть достаточно оснований. Прежде всего они написаны
людьми, любившими все то, что мы любим, и ненавидевшими все, что мы ненавидим, людьми, глубоко
верившими в победу светлого и разумного мира социализма над уродливым и дряхлым миром
капитализма. Кроме того, это книги талантливые и, наконец, очень смешные,
Илья Ильф и Евгений Петров писали свой первый роман, засиживаясь по вечерам в редакции
газеты "Гудок", где они работали в те годы в качестве литературных сотрудников в отделе читательских
писем, рабкоровских заметок и фельетонов. Их литературный путь от построенных на безбрежном
рабкоровском материале сатирических заметок в "Гудке" к "Двенадцати стульям" и "Золотому теленку"
и от этих романов к сотрудничеству в "Правде" в качестве авторов десятков фельетонов, блестящих по
форме и полновесных по силе наносимых ими ударов,-- путь естественный, целеустремленный. Что бы
ни писали Ильф и Петров, вся сила их сатирического дарования была отдана борьбе с пережитками
прошлого, борьбе с миром тупости, косности и стяжания.
Чтобы написать такие романы, как "Двенадцать стульев" и "Золотой теленок", нужно было
обладать большим журналистским опытом и хранить в памяти тысячи встреч, связанных с самой
разносторонней и кропотливой из всех редакционных работ - с обработкой приходящих в редакцию
писем. Содержание романов Ильфа и Петрова не оставляет сомнений относительно того, чем была
продиктована для авторов внутренняя необходимость их создания. Рабкоровские письма и заметки,
жалобы читателей, приходившие с редакционной почтой, обличали все злое, нелепое, старорежимное,
мещанское, пошлое и тупое, чего еще предостаточно было в ту пору в окружающей жизни. За фактами
стояли живые носители зла с именами и фамилиями -- и откровенно ненавидящие советский строй
"бывшие люди", и пытающиеся пролезть в новый мир буржуазные прохвосты, и всякого рода чинодралы,
бюрократы и перерожденцы. Прямые и частые столкновения со всей этой нечистью, вероятно, и
побудили Ильфа и Петрова попробовать свои силы в большой литературе и выразить свои чувства и
мысли не в коротких газетных заметках, а основательно, со вкусом и, главное, с размахом. Эта
потребность, думается, появилась у авторов прежде, чем им пришел на ум сюжет их первого романа,
сюжет, о правомерности которого немало спорили в критике.
Сюжет "Двенадцати стульев", конечно, не бесспорен хотя бы уж потому, что он традиционен и
весьма условен. Но авторы ни. сколько и не стремились эту условность скрыть. История двух жуликов,
которые рыщут по стране в погоне за брильянтами, зашитыми старорежимной дамой в обивку стула,
была удобна прежде всего потому, что она позволяла авторам непринужденно и естественно переходить
от одной встречи к другой и от другой к третьей, почти в каждой из них острым сатирическим пером
расправляясь с проявлениями старого быта. Если бы роман писался просто для того, чтобы поведать
читателю историю погони за брильянтами, а находка их двумя проходимцами представляла бы собой
счастливый конец, такая книга вряд ли пережила бы в памяти читателей год своего появления в свет. Но
сюжет в "Двенадцати стульях", при всем его остроумии и тщательной разработанности, всего лишь нить,
скрепляющая сатирические эпизоды, составляющие подлинную суть книги. Если же говорить о
счастливом конце, то как нам ни интересно узнать, чем завершатся поиски Бендера и Воробьянинова,
однако финал, при котором брильянты мадам Петуховой попали бы в их руки, воспринимался бы нами
не как счастливый, а скорее как несчастный. И наоборот, когда потерявший человеческое подобие,
перерезавший горла своему компаньону, бывший предводитель дворянства Воробьянинов приходит к
новому рабочему клубу и узнает, что клуб построен на найденные стариком сторожем брильянты, этот
безусловно несчастный для обоих героев романа конец ощущается читателями как счастливый, как
закономерный и даже как символический.
Стр.1