За. видимым стью, противоречивостью, хая высказывания глубокими хаосом, огромное вспоминаешь колиРозаприоткрывается корняжм разорваннотиВ предисловии к долгожданному новому изданию последних произведений В. Розанова <...> Розанов одновременно верноподданный монархист и ничего не уважающий анархист, литературный модернист и «классик по форме», правоверный православный христианин, язычник древнегреческого или древнеегипетского образца, а то и прямо полный атеист. <...> В моральном отношении дело обстоит не проще: Розанов — скупой и щедрый, развратник и любящий отец семейства, верный друг и никого не уважающий эгоист. <...> Ключ к миру розановских идей существует, — он запрятан в самой личности, в самой биографии писателя. <...> Розанов подробно описывает свое детство в не любящей его семье, настаивает на полном лишении людской теплоты, на моральном и физическом холоде, в атмосфере которого происходило становление его личности. <...> В семье своей Розанов** не получил того потенциала нежности и любви, который так нужен ребенку, чтобы преодолеть трудности психического развития, чтоб развить и укрепить свою самость в условиях внешнего и внутреннего добра и чтоб обеспечить ему включение в мир взрослых и общество без «трещин сознания». <...> Неоднократно он сам нам на это указывает: «.я нигде 'не свой'; . на земле нет места, где я бы почувствовал: 'мое', 'мне данное', 'врожденное'» («Опавшие листья», стр. <...> Эмоционально не родившись, Розанов не может принять мира, ибо он жесток, тверд, лишен нежности, сладкой «влажности»: «. <...> «.Глубочайшая моя субъективность (пафос субъективности) сделала то, что я точно всю жизнь прожил за занавескою, не снимаемою, не раздираемою» («Уединенное», стр. <...> Розанов остался (в какой-то мере, конечно) тринадцатилетним мальчиком, психологически и этически. <...> Вечный юноша Розанов навечно сохранил на первом плане основное стремление каждого юноши: дос186 ВСТРЕЧА С РОЗАНОВЫМ тичь признания своей «самости» миром, Богом <...>