Аркадий Гайдар
Судьба барабанщика
---------------------------------------------------------------------------Книга:
А.Гайдар. Собрание сочинений в трех томах. Том 2
Издательство "Правда", Москва, 1986
OCR & SpellCheck: Zmiy (zpdd@chat.ru), 13 декабря 2001
--------------------------------------------------------------------------Когда-то
мой отец воевал с белыми, был ранен, бежал из плена, потом по должности командира
саперной роты ушел в запас. Мать моя утонула, купаясь на реке Волге, когда мне было восемь лет. От
большого горя мы переехали в Москву. И здесь через два года отец женился на красивой девушке
Валентине Долгунцовой. Люди говорят, что сначала жили мы скромно и тихо. Небогатую квартиру нашу
держала Валентина в чистоте. Одевалась просто. Об отце заботилась и меня не обижала.
Но тут окончились распределители, разные талоны, хлебные карточки. Стал народ жить получше,
побогаче. Стала чаще и чаще ходить Валентина в кино, то одна, то с провожатыми. Домой возвращалась
тогда рассеянная, задумчивая и, что там в кино видела, никогда ни отцу, ни мне не рассказывала.
И как-то вскоре - совсем для нас неожиданно - отца моего назначили директором большого
текстильного магазина.
Был на радостях пир. Пришли гости. Пришел старый отцовский товарищ Платон Половцев, а с
ним и его дочка Нина, с которой, как только увиделись мы, - рассмеялись, обнялись, и больше нам за
весь вечер ни до кого не было дела.
Стали теперь кое-когда присылать за отцом машину. Чаще и чаще стал он ходить на разные
заседания и совещания. Брал с собой раза два он и Валентину на какие-то банкеты. И стала вдруг
Валентина злой, раздражительной. Начальников отцовских хвалила, жен их ругала, а крепкого и
высокого отца моего называла рохлей и тряпкой.
Много у отца в магазине было сукна, полотна, шелку и разных цветных материй.
Долго в предчувствии грозной беды отец ходил осунувшийся, побледневший. И даже, как узнал я
потом, подавал тайком заявление, чтобы его перевели заведовать жестяно-скобяной лавкой.
Как оно там случилось, не знаю, но только вскоре зажили мы хорошо и весело.
Пришли к нам плотники, маляры; сняли со стены порыжелый отцовский портрет с кривыми
трещинами поперек плеча и шашки, ободрали старые васильковые обои и все перестроили, перекрасили
по-новому.
Рухлядь мы распродали старьевщикам или отдали дворнику, и стало у нас светло, просторно и
даже как-то по-необычному пусто.
Но тревога - неясная, непонятная - прочно поселилась с той поры в нашей квартире. То она
возникала вместе с неожиданным телефонным звонком, то стучалась в дверь по ночам под видом
почтальона или случайно запоздавшего гостя, то пряталась в уголках глаз вернувшегося с работы отца.
И я эту тревогу видел и чувствовал, но мне говорили, что ничего нет, что просто отец устал. А
вот придет весна, и мы все втроем поедем на Кавказ - на курорт.
Пришла наконец весна, и отца моего отдали под суд.
Это случилось как раз в тот день, когда возвращался я из школы очень веселый, потому что
наконец-то поставили меня старшим барабанщиком нашего четвертого отряда.
И, вбегая к себе во двор, где шумели под теплым солнцем соседские ребятишки, громко отбивал
я линейкой по ранцу торжественный марш-поход, когда всей оравой кинулись они мне навстречу,
наперебой выкрикивая, что у нас дома был обыск и отца моего забрала милиция и увезла в тюрьму.
Не скрою, что я долго плакал. Валентина ласково утешала меня и терпеливо учила, что я должен
буду отвечать, если меня спросит судья или следователь.
Однако никто и ни о чем меня не спрашивал. Всё там быстро разобрали сами и отца приговорили
к пяти годам, за растрату.
Я узнал об этом уже перед сном, лежа в постели. Я забрался с головой под одеяло. Через
потертую ткань слабо, как звездочки, мерцали желтые искры света.
За дверью ванной плескалась вода. Набухшие от слез глаза смыкались, и мне казалось, что я
Стр.1