Господин Огарев никогда не пользовался шумною популярностью. <...> Правда, критика всегда с
почетом говорила о нем, когда ей приводилось перечислять "лучших наших поэтов в настоящее время";
правда, публика всегда уважала талант господина Огарева, и ей даже полюбились некоторые из
стихотворений, подписанных его именем,-- кто не помнит прекрасных пьес: "Старый дом", "Кабак",
"Nocturno", "Младенец" (Сидела мать у колыбели), "Обыкновенная повесть" (Была чудесная весна), "Еще
любви безумно сердце просит", "Старик, как прежде, в час привычный", "Проклясть бы мог свою судьбу",
и многих других? <...> Так; но, тем не менее, публика наша, еще в такой свежести сохранившая наивную
готовность увлекаться, не увлекалась поэзией г. Огарева, и наша критика, б последние годы творившая
себе стольких кумиров, не рассыпалась перед г. Огаревым в тех непомерных панегириках, на которые
бывала она так щедра в последние годы. <...> Нет вероятности, чтобы даже и теперь, когда стихотворения его, до сих пор остававшиеся
рассеянными по журналам, собраны в одну книгу, положение его в современной литературе изменилось. <...> Без сомнения, все журналы похвалят его,-- но умеренно; публика будет читать его книгу -- также
умеренно. <...> Он и
не требует себе шумной славы: он писал не для нее, не рассчитывал на нее, быть может, и не думал, что
имеет права на нее. <...> Мы не восстаем ни против
нынешней публики, ни даже против нынешней критики: быть может, та и другая правы с своей точки
зрения. <...> Холодно будут тогда вспоминать или вовсе не будут вспоминать о многих из поэтов,
кажущихся нам теперь достойными панегириков, но с любовью будет произноситься и часто будет
произноситься имя г. Огарева, и позабыто оно будет разве тогда, когда забудется наш язык. <...> Г-ну Огареву
суждено занимать страницу в истории русской литературы, чего нельзя сказать о большей части из
писателей, ныне делающих более шума, нежели он. <...> И когда, быть может, забудутся все те стихотворения,
которым пишем и читаем мы похвалы, будет <...>
Стихотворения_Н._Огарева.pdf
Н. Г. Чернышевский
Стихотворения Н. Огарева
Москва. 1856
Библиотека отечественной классики
Н. Г. Чернышевский. Собрание сочинений в пяти томах.
Том 3. Литературная критика
Библиотека "Огонек".
М., "Правда", 1974
OCR Бычков М.Н.
Господин Огарев никогда не пользовался шумною популярностью. Правда, критика всегда с
почетом говорила о нем, когда ей приводилось перечислять "лучших наших поэтов в настоящее время";
правда, публика всегда уважала талант господина Огарева, и ей даже полюбились некоторые из
стихотворений, подписанных его именем,-- кто не помнит прекрасных пьес: "Старый дом", "Кабак",
"Nocturno", "Младенец" (Сидела мать у колыбели), "Обыкновенная повесть" (Была чудесная весна), "Еще
любви безумно сердце просит", "Старик, как прежде, в час привычный", "Проклясть бы мог свою судьбу",
и многих других? Так; но, тем не менее, публика наша, еще в такой свежести сохранившая наивную
готовность увлекаться, не увлекалась поэзией г. Огарева, и наша критика, б последние годы творившая
себе стольких кумиров, не рассыпалась перед г. Огаревым в тех непомерных панегириках, на которые
бывала она так щедра в последние годы. Произведения г. Огарева не делали шуму. Ему всегда
принадлежало только тихое сочувствие, да и то не слишком многочисленной части публики.
Нет вероятности, чтобы даже и теперь, когда стихотворения его, до сих пор остававшиеся
рассеянными по журналам, собраны в одну книгу, положение его в современной литературе изменилось.
Без сомнения, все журналы похвалят его,-- но умеренно; публика будет читать его книгу -- также
умеренно. Все скажут: "хорошо"; никто не выразит восторга. Поэт не будет ни огорчен, ни удивлен. Он и
не требует себе шумной славы: он писал не для нее, не рассчитывал на нее, быть может, и не думал, что
имеет права на нее.
Поэт может быть доволен. Но мы,-- мы не хотим быть довольны за него этою полуизвестностью,
этим одобрением без горячего чувства, этим почетом без лаврового венка. Мы не восстаем ни против
нынешней публики, ни даже против нынешней критики: быть может, та и другая правы с своей точки
зрения. Но мы должны сказать, что через тридцать, через двадцать лет,-- быть может, и ближе,-- это
изменится. Холодно будут тогда вспоминать или вовсе не будут вспоминать о многих из поэтов,
кажущихся нам теперь достойными панегириков, но с любовью будет произноситься и часто будет
произноситься имя г. Огарева, и позабыто оно будет разве тогда, когда забудется наш язык. Г-ну Огареву
суждено занимать страницу в истории русской литературы, чего нельзя сказать о большей части из
писателей, ныне делающих более шума, нежели он. И когда, быть может, забудутся все те стихотворения,
которым пишем и читаем мы похвалы, будет повторяться его "Старый дом":
Старый дом, старый друг, посетил я
Наконец в запустеньи тебя,
И былое опять воскресил я,
И печально смотрел на тебя.
Двор лежал предо мной неметеный,
Да колодезь валился гнилой,
И в саду не шумел лист зеленый -Желтый
тлел он на почве сырой.
Дом стоял обветшалый уныло.
Штукатурка обилась кругом.
Стр.1