ЗАВЕЛЬСКАЯ «ДИВНЫЙ НОВЫЙ МИР» КАК ЛИТЕРАТУРНЫЙ КОНЦЕПТ ЭПОХИ МЕЖДУ ДВУХ РУССКИХ РЕВОЛЮЦИЙ Рассматривается особый тип историзма в художественной системе русских писателей начала ХХ века, его связь со стилем, образами, восприятием пространства и времени, психологизмом произведений. <...> Эсхатология всегда является чужеродным элементом в истории. <...> Если же историки претендуют на то, чтобы определить будущие события до того, как они произошли, то это верный признак, на основании которого мы можем с уверенностью сделать вывод о какой-то порочности самой их концепции истории как таковой. <...> Идея истории ет нужды доказывать факт значимости мифологемы «нового мира» в революционной идеологии. <...> Материал прозы в данном случае представляет собой очень важный пласт, и произведения авторов горьковского товарищества «Знание» демонстрируют весьма значимые стороны этого феномена. <...> В тесном сплаве довольно широко представленной бытийной и исторической мысли верховенство принадле114 6/2011 жит историзму, причем именно в том его варианте, который, будучи связан генетически с социально-критическим мышлением, предполагает вполне определенную телеологию исторического процесса. <...> Акцент в «знаниевском» реализме заметно смещен с собственно критики неблагополучия в настоящем (что было характерно для предшествующей эпохи) на устремленность в некое куда более совершенное будущее, но совершенное отнюдь не с точки зрения «благополучия» в житейском или экономическом смысле. <...> В одном из писем А.Н. Тихонову (13 (26) июня 1907 г.) Горький прямо говорит о предназначении писателя: «…должность честного, смелого барабанщика, возвещающего приближение новых людей — рождение нового психологического типа — идущего создать новую жизнь» [1, с. <...> Это именно «люди будущего», не столько призванные строить это будущее, сколько в самих себе воплотившие некую эманацию чаемого иного бытия. <...> В данном случае речь идет, разумеется, о «знаниевском» периоде <...>