Рассказ Львович зашел в поезд в последнюю секунду, прислонился к сомкнувшейся двери, выравнивая дыхание, и вдруг на несколько секунд отъехал в сон. <...> Он вошел в туалет, защелкнул дверь и сел на крышку унитаза; кабина была просторной и свет лой, с большим зеркалом и прикрученными по верхнему краю крошечными лучисты ми лампами, торжественно пахло хвоей. <...> Он повесил пиджак на разлапистый пучок крючков, пристроил на полку под зеркалом быковского «Пастернака», рядом удобно встала бутылка с минеральной водой, а вот бутерброд класть было некуда, так что Быкова пришлось переложить на пол. <...> Он решил, что в следующий раз надо взять более компактную книгу, но в голову не приходило ничего, кроме расписания проездов по Германии, отпечатанного на глянцевой бумаге, — яркие, упитанные, упоительно бессмыслен ные брошюры жили в стопке на вокзале, он приносил их домой и складывал под кровать. <...> Их уже набралось с дюжину, а Петенька уверял, что эти расписания когда нибудь удастся продать коллекционерам. <...> Львович долго ходил по залам — искал книги на русском, не нашел, отчаялся и вдруг наткнулся на три русских стеллажа, нелепо стоявших на отшибе. <...> Отбились от стаи, расстроенно подумал Львович, вытащив из неплотного ряда «Анну Каренину» бледнозеленого цвета, фрунзенское издание. <...> Он никогда не был во Фрунзе, но ему почемуто каза лось, что был — он хорошо помнил великолепный фонтан в центре города с рыбами и фонарями, свет которых прошивали арабской вязью летучие мыши. <...> Это было неправдой, но Львович кивнул и первым подал руку, Петенька руки не взял, а похлопал по ковру рядом с собой: садись! — и улыбнулся Львовичу как родному, а потом запустил руку в черную сумку и вытащил за прелестное тонкое горло бутылку бренди. <...> Петенька оглянулся, шепотом крикнул «ложись» и пригнулся к полу. <...> Львович Ирина Рашковская (Ирина Леонидовна Слепая) — родилась в Калуге, окончила факуль тет иностранных языков Калужского педагогического <...>