* И.В. КИРСБЕРГ Поставленный в заглавии этой статьи вопрос привлекает внимание к идеям влиятельного современного немецкого философа – Германа Шмица, но только в одной области их применения – богословии. <...> А на фоне современного богословия, обозначившего переход от догматизма к эмпиризму (в области абстрактной трансценденции и метафизики возможности обоснования Бога, видимо, исчерпаны), «новая феноменология» выглядит перспективной. <...> Если последние триста лет богословие утверждало веру в Бога как вечную истину средствами дедукций, на основе писания и традиции, то теперь оно признает историчность истины, разнообразие концептуальных подходов («теперь нет всезнающих богословов»), сотрудничество вероисповеданий и желает учиться методологиям религиоведения1 . <...> Такой релятивистский пересмотр феноменологии приближает ее, по мнению Шмица, к непосредственному жизненному опыту, и, тем самым, к науке. <...> Строгость познания только придает ей видимость научного блеска. <...> Фундаментальная общность с наукой гарантирует если не достаточную строгость познания, то, по меньшей мере, познание вообще. <...> Тогда можно объявить «новую феноменологию» обучением «утонченному вниманию» и «расширению горизонта», не сомневаясь, что за этими названиями есть познание. <...> Тогда в опыте есть по меньшей мере три смысла – восприятия, эмоции и осуществление сознания в целом – но их различия не видны. <...> Ведь если в эмоции есть какое-то понимание – «мост к точкам зрения», а элементарное понимание уже эмоционально (повседневная жизнь Гёте12 ), в таком смешении не видно границ опыта и возможности просто смотреть на него. <...> Расширенное понимание опыта и неопределенное понимание факта, позволяющие иллюзию сходства с наукой, исключение внимания к познанию как очевидному происходит и в богословии. <...> Нормативность под видом познания и науки – вот основа совместного развития богословия и «новой феноменологии». <...> Чувства не позволяют внятное обоснование <...>