ЗАМЕТКИ О КНИГАХ И ЖУРНАЛАХ как Леонардо да Винчи. <...> Оставляя в стороне далекую эпоху Леонардо, думается, что мировая культура с 1917 года по сей день сделала уж не столь большой скачек вперед и вширь, чтобы не допускать той всесторонности, которой требовал образовательный идеал дореволюционной России. <...> Однако, несмотря на констатации, казалось бы невыгодные для современной российской интеллигенции, как в нравственном, так и в образовательном плане, автор, тем не менее, приходит к выводу, что «новый интеллигент в своей массе выше дореволюционного по своей абсолютной жизненной ценности». <...> Это обоснование можно было бы, пожалуй, сформулировать в качестве возрастания почвенности современной российской интеллигенции. <...> *) Этот процесс выражается в преодолении- классической пропасти между «интеллигенцией» и «народом», в умении «забивать гвозди» — по остроумному замечанию автора — и в росте,по мнению Б. Ширяева <...> , оценивать нашу современную интеллигенцию и рассматриваем «вышестояние по своей абсолютной жизненной ценности» не как данное, а как некую потенцию, нуждающуюся в своем раскрытии, которое, верим, наступит с освобождением России, откроющим пути к свободной и *) Тут мысли Б. Ширяева <...> Кошеватого ставит тему в более узком разрезе, чем статья Б. Ширяева <...> Причем эта социальная группа противополагается не аналогичной дореволюционной формации, а коммунистической власти. <...> Статья эта в меньшей мере построена на оценочных суждениях и снабжена отдельными цитатами и небольшим аппаратом ссылок. <...> Наиболее интересной ее частью представляется нам не столько анализ эволюции взаимоотношений научных работников с коммунистической властью, сколько краткий очерк социально-психологической типологии, в котором автор разбирает отношение отдельных групповых типов советских ученых к коммунисигческой власти. <...> В статье есть некоторые описки, например, «Период от 1917 до 1920 года . . это были годы после первой мировой и гражданской <...>