Ванчугов* ФИЛОСОФСКИЙ АНТРОПОНИМИКОН: ИМЕНА КАК ФЕНОМЕНЫ ДЛЯ ИСТОРИКА РУССКОЙ МЫСЛИ В основе статьи материал, соприкасающийся с проблематикой филологии и этнографии, с другой стороны имеющий отношение к полемическо-риторической составляющей философской активности. <...> Каждый этнос в определенное время создает свой антропонимикон — реестр различных имен. <...> Это не то, что какой-то “Розанов” или “Курочкин” или даже “Подлипайлов” (допустил же Бог быть такой фамилии); и замечайте, что в общем “литературная судьба” Мережковского красива; она не осмысленна, но эстетична» [В.В. Розанов, 1995, с. <...> Куда ярче сложилась творческая жизнь носителей других «птичьих» фамилий — Голубинский, Скворцов, Соловьев, Сорокин… И не только «птичьих», но и «млекопитающих» (Козлов, Лосев), «грызунов» (Бобров, Куницын, Хомяков), «рыбьих» (Ершов, Карпов), а также представляющих мир неодушевленных предметов, причем самых обыденных — Лопатин, Сковорода, Лапшин. <...> Так, Григорий Саввич Сковорода, украинский философ, не только не уклонялся от родового прозвания, но и умело обыгрывал его. <...> Вельможная Мати, разве же ты где видела, чтобы Сковорода была белая коли на ней пекут да жарят и она все в огне?» — отвечал философ. <...> 8 Оказывала влияние на формирование фамилий и грамматика, которой обильно приправлялось семинарское обучение того времени, отсюда Гиероглифов, Глаголев… Глаголем, к примеру, называлась буква «г» в церковнославянской азбуке. <...> В «Горе от ума» Грибоедова среди прочих действующих лиц — Платон Михайлович, о котором жена его, Наталья Дмитриевна, сообщает Чацкому: «Платон Михайлыч мой к занятьям склонен разным / Которых нет теперь — к ученьям и смотрам, / К манежу. иногда скучает по утрам… а также, что Платон Михайлыч мой здоровьем очень слаб. <...> / Все рюматизм и головные боли…» Явное горе 9 от ума (отличающегося органической неспособностью к системности) претерпевал Платон Акимович Лукашевич — этнограф и лингвист-любитель. <...>