Рецензируемый в этой статье первый том романа Марка Соломоновича Еленина „Семь смертных грехов"* хотя и никак нельзя признать выдающимся литературным произведением, все же заслуживает внимания, так как, во-первых, касается редкой ныне темы и, во-вторых, выражает достаточно цельный и целеустремленный взгляд на события, интересующие сейчас многих в России. <...> Обстоятельство это — на первый взгляд загадочное: Марк Еленин безусловно благонадежный писатель. <...> „Изгнание" — первая из четырех обещанных частей еленинского „романа-хроники" — повествует о белом Крыме и его конце в ноябре 1920 года. <...> Судьбы вымышленных персонажей переплетаются сложно и часто неправдоподобно с судьбами „реальных" военных и гражданских деятелей белого Крыма. <...> Из глубокого крымского подполья, например, в „центр" посылает отчеты таинственный „Баязет", прекрасно информированный обо всем; отчеты же его составлены в основном при помощи опубликованной впоследствии мемуарной литературы. <...> В конце книги все явно вымышленные и псевдоисторические персонажи, за исключением, естественно, погибших, оказываются автором эвакуированными в Константинополь с явным намерением предоставить им возможность в трех предстоящих частях „романа-хроники" продолжать свои пьяные разговоры, грязные аферы и заранее обреченные попытки борьбы против первой в мире социалис245 тической страны, благо все они насквозь просматриваются недремлющим оком Чека. <...> Врангель был выбран главнокомандующим „помыслом Божьим" (вместо „Промыслом"). <...> Врангель советует „вояжировать в партикулярном платье", чтобы меньше привлекать к себе внимание (с. <...> Автору известно, что генералы Врангель и Шатилов — однокашники по Академии Генерального штаба и старые друзья; в романе же Врангель обращается к Шатилову на „ты", а тот отвечает ему весьма почтительно, а порой и подобострастно на „вы": такого рода отношения, вероятно, характерны для тех сфер, в которых вращается Марк Еленин <...>