Из трех русских типов только „русский европеец" был верным другом свободы, начиная с декабристов и самого Пушкина. <...> Но вот что необходимо помнить: русская империя петербургского периода вовсе не была какой-то страной рабства и деспотии, как это себе представляют западные европейцы со слов русской революционной интеллигенции. <...> Федотов делает эту важнейшую историческую поправку, которую необходимо раз навсегда запомнить и усвоить американцам, англичанам и французам; он говорит: „Мы обычно недостаточно ценим ту бытовую свободу, которой русское общество пользовалось уже с Петра и которая позволяла ему долгое время не замечать отсутствия свободы политической". <...> Вот почему один агличанин высказал Пушкину, что русский человек гораздо свободнее у себя в России, чем англичанин в своей Англии. <...> Этот парадокс касается именно бытовой, а не политической свободы. <...> Книга Федотова прежде всего интересуется судьбою свободы в мире и в будущей России и дает подробный анализ различных возможностей. <...> Размер настоящей заметки не позволяет мне войти в детали его исторических оценок и прогнозов, в которых есть много нового и парадоксального. <...> Часто он решительно возражает главным русским историкам: Соловьеву, Ключевскому и Платонову. <...> Нам остается добавить в заключение, что такие книги, как „На путях к свободе" Тырковой-Вильямс и „Новый Град" Федотова необходимы для познания судеб России и самосознания русского характера, чего так не хватает не только западноевропейцам, но и самим русским, самой новой и старой эмиграции. <...> Вышеславцев (1877-1954) СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОГО ОБЩЕСТВА Для людей, испытавших на себе все особенности коммунистического тоталитарного государства, проблема, какая КЗ систем - коммунистическая диктатура или демократическое правовое государство - предпочтительней, не существует, настолько ясна для них неприемлемость коммунистической диктатуры. <...> Во-первых, естественным несовершенством <...>