Дмитрий Шеваров. <...> 1906 г.
Ее книги читали при свече, керосинке, при пляшущем огне буржуйки,
белыми ночами у раскрытого окна или на скамейке под липами. <...> Ветхие томики
книжного товарищества Вольфа ленинградские девочки прятали на заветных
полках, заворачивая в советские газеты. <...> До
революции это были просто книги, они нравились двенадцатилетним девочкам и
не нравились многим взрослым. <...> Строгие критики их ругали, издатели наживали
на них свои барыши... <...> Но когда все сломалось - империя, границы, железные
дороги, налаженный быт, эти сентиментальные книги чувствительных девочек
стали чем-то особенным для всех, кому удалось их сохранить. <...> Остались только эти страницы
как частица утраченного детского рая, как последнее свидетельство о том,
что он был... <...> Когда через семьдесят лет книги Чарской разрешили снова издавать, а
дети вновь стали ими зачитываться, строгие критики поморщились: зачем нашим
современным детям эти гимназические страдания, стихи в альбомах, этот
восторженный стиль, который невозможно устарел? <...> К счастью, у детей свой
взгляд на то, что устарело, а что нет. <...> В детских библиотеках книги Чарской
почти всегда на руках, в книжных магазинах их купить так же трудно, как и в
начале
века. <...> И взрослым, как и сто лет назад, трудно понять, как
притягательна в двенадцать лет беспримесная чистота чувств, как прекрасна
эта книжная жизнь, где черное - черно, а белое - белоснежно и у короля доброе сердце. <...> Бабушка вспоминает, что сама книга была ей не очень интересна,
слишком девчоночьи там кипели страсти, а она росла в окружении братьев и
вместе с ними увлекалась Майн Ридом. <...> Но имя Чарской напоминает ей о том
тихом вечере в приморском городе, когда мама была молодой, красивой и
читала вслух новую книжку... <...> * * *
...Лежал король в постели и думал: "Как хорошо сознавать, что ты
можешь делать добро несчастным: это лучшая радость королей... <...> Лидия Алексеевна Воронова,
в замужестве <...>
Я,_по_всей_вероятности,_не_переживу_осени....pdf
Дмитрий Шеваров.
"Я, по всей вероятности, не переживу осени..."
О замечательной писательнице, о
критики писали только в насмешливом тоне
которой даже проницательные
----------------------------------------------------------------------Опубликовано
здесь: Газета "Первое сентября" N 68/2000
----------------------------------------------------------------------...Однажды
король и королева увидели женщину, закутанную в черное. Она
шла навстречу королевской чете, едва касаясь ногами земли, легкая и
спокойная.
- Мое имя Судьба, - сказала женщина...
Л.Чарская. Три слезинки королевны. 1906 г.
Ее книги читали при свече, керосинке, при пляшущем огне буржуйки,
белыми ночами у раскрытого окна или на скамейке под липами. Над этими
книгами счастливо забывались юные сестры милосердия в санитарных поездах
Первой мировой войны. Над ними плакали русские изгнанники, увозившие книги
своего детства в Константинополь, Прагу, Белград и Париж. Ветхие томики
книжного товарищества Вольфа ленинградские девочки прятали на заветных
полках, заворачивая в советские газеты.
"Записки гимназистки", "Княжна Джаваха", "Смелая жизнь"... До
революции это были просто книги, они нравились двенадцатилетним девочкам и
не нравились многим взрослым. Строгие критики их ругали, издатели наживали
на них свои барыши... Но когда все сломалось - империя, границы, железные
дороги, налаженный быт, эти сентиментальные книги чувствительных девочек
стали чем-то особенным для всех, кому удалось их сохранить. И не только
потому,
что их перестали издавать и они стали редкостью. Жизнь,
отразившаяся в этих книгах, исчезла как дым. Остались только эти страницы
как частица утраченного детского рая, как последнее свидетельство о том,
что он был...
Когда через семьдесят лет книги Чарской разрешили снова издавать, а
дети вновь стали ими зачитываться, строгие критики поморщились: зачем нашим
современным детям эти гимназические страдания, стихи в альбомах, этот
восторженный стиль, который невозможно устарел? К счастью, у детей свой
взгляд на то, что устарело, а что нет. В детских библиотеках книги Чарской
почти всегда на руках, в книжных магазинах их купить так же трудно, как и в
начале века. И взрослым, как и сто лет назад, трудно понять, как
притягательна в двенадцать лет беспримесная чистота чувств, как прекрасна
эта книжная жизнь, где черное - черно, а белое - белоснежно и у короля -
доброе сердце.
Моя прабабушка читала Чарскую вслух моей маленькой бабушке в 1916
году. Бабушка вспоминает, что сама книга была ей не очень интересна,
слишком девчоночьи там кипели страсти, а она росла в окружении братьев и
вместе с ними увлекалась Майн Ридом. Но имя Чарской напоминает ей о том
тихом вечере в приморском городе, когда мама была молодой, красивой и
читала вслух новую книжку...
* * *
...Лежал король в постели и думал: "Как хорошо сознавать, что ты
можешь делать добро несчастным: это лучшая радость королей..."
Л.Чарская
Это был ее сценический псевдоним - Чарская. Лидия Алексеевна Воронова,
в замужестве Чурилова, выбрала его, когда в 1898 году стала играть на сцене
Александринского театра. Ей было тогда двадцать два года.
Лида с медалью окончила Павловский институт благородных девиц. Первая
повесть Чарской родилась из ее институтских дневников. В 1902 году
Стр.1