Владимир ЧЕРНЯВСКИЙ ПРЕДСКАЗАНИЕ КАЗОТА На буйном пиршестве задумчив он сидел Один, покинутый безумными друзьями, И в даль грядущую, закрытую пред нами, Духовный взор его смотрел. <...> То был Казот, человек любезный и оригинальный, но, к несчастью, имевший пристрастие к бредням иллюминатов*. <...> — О, посмотрим, — сказал Кондорсе с присущим ему непроницаемым видом и простодушной усмешкой: философ не досадовал на встречу с пророком. <...> — Вы, месье де Кондорсе, умрете на полу каземата; вы скончаетесь от яда, который примете, дабы ускользнуть от палача; от яда, который то счастливое время заставит вас постоянно носить при себе. <...> Сначала — великое изумление, потом припоминают, что добряк Казот имеет обыкновение грезить наяву, и смеются еще пуще. <...> — Месье Казот, история, которую вы нам здесь поведали, не столь забавна, как ваш «Влюбленный дьявол». <...> Но какой дьявол втемяшил вам в голову эту тюрьму, этот яд и этих палачей? <...> Что общего между всем этим и философией, и царством разума? <...> — Именно это я вам и сказал: во имя философии, человечества, свободы, в царстве разума вам предстоит покончить с собой таким манером; а это будет воистину царство разума, ибо тогда ему посвятят храмы, более того — по всей Франции будут одни лишь храмы Разума. <...> — Клянусь честью, — сказал Шамфор, саркастически усмехаясь, — вам не стать жрецом в те времена. <...> Но вы, месье Шамфор, вы, кто был бы достоин им стать, вы перережете себе вены двадцатью двумя взмахами бритвы и, однако, умрете лишь несколько месяцев спустя. <...> Те, кто с вами поступит подобным образом, все будут философами, и у них на устах поминутно будут те же фразы, что декламируете и вы: за час они повторят все ваши максимы, процитируют, подобно вам, стихи Дидро и из «Девственницы». <...> — Потому-то мы, женщины, и счастливы, — сказала герцогиня де Грамон, — быть никем в революциях. <...> — Но что же это вы нам говорите, месье Казот? <...> Но я знаю, что вас, герцогиня, отправят на эшафот, вас и многих других знатных дам вместе <...>