: РАБОТА С АНТИЧНЫМ МИФОМ В статье ставится цель выяснить своеобразие творческого отношения Бродского к античному мифу, показать художественную специфику образного преломления его в лирике. <...> Эта специфика усматривается в том, что архетипическая, извечная, универсальная образная основа мифа не просто освещается в творчестве Бродского личностным, субъективным началом (что неизбежно и необходимо). <...> Это наполняет мифологическую схему живой, образной, психологической конкретикой и обеспечивает искомый поэтом «рост» мифа, его трепетную актуальность и современность. <...> Отсюда начиналась важнейшая составляющая его поэтики – «нормальный классицизм» с неординарными формами преобразования античных мифов, неомифологизма. <...> очень тонко чувствовал подобную сложную, двустороннюю и универсальную природу мифа и с увлечением на протяжении всего своего творчества обращался к нему. <...> Мифологический образ в творчестве Бродского органично насыщался автобиографизмом. <...> Впрочем, напомним, что поэт в каждом художественном произведении находил преломление автобиографии поэта. <...> Для осмысления мифа в творчестве Бродского, как и любого другого конкретного поэта, первостепенное значение имеет выяснение того, как он сам относился к мифу, как его понимал, что о нем говорил. <...> Необычайно многообещающим с этой точки зрения является прочтение эссе Бродского «Девяносто лет спустя» (1994), посвященного Р.М. Рильке, его стихотворению «Орфей. <...> Гермес» 1904 г. Постоянный, живой интерес поэта к мифу прежде всего был связан с тем, что миф нес в себе «частицу вечности», а соотнесение с вечностью для Бродского – исходный и важнейший творческий критерий. <...> Автор эссе пишет: «Если вдуматься, пересказ мифа поэтом, столь удаленным во времени от античности, сам по себе есть продукт небольшой частицы этой вечности»4. <...> Другими словами, хранящаяся в мифе память толкуется поэтом как нечто в высшей степени действенное, живое и требующее участия. <...> Человеческим <...>