Книжное обозрение
2
Январские утраты
книга недели
Герои Колхиды
Многие почитатели — еще с советских времен
— грузинской прозы неоднократно отмечали
один примечательный момент. Когда
читаешь таких авторов, как Нодар Думбадзе,
Фазиль Искандер, Отар и Тамаз Чиладзе, на
русском языке, в их тексте все равно слышится
даже не акцент, а говор, грузинская гортанная
напевность. Некоторые объясняют этот
эффект античным размахом грузинских повествований
— да и самой жизни, происходящей
в краях, помнящих Фрикса и Геллу, Ясона и
Медею, прочих героев Колхиды. Это такой
нестыдный пафос, согласно которому весь мир
начинается и кончается в твоей деревне — а
порой это действительно так.
Размах книги Ираклия Квирикадзе включает
в себя не одну только Грузию. Его герои
совершают поистине титанические подвиги. Ну,
или гераклические. Например, переплывают не
Известный врач-реабилитолог и писатель Владимир Львович Найдин
умер 14 января, на 77-м году жизни. Именно он поставил на ноги
после серьезнейшей аварии Николая Караченцова, лечил Льва Ландау,
Фаину Раневскую, Андрея Вознесенского, Василия Аксенова и
многих других известных актеров, писателей, ученых и деятелей культуры.
И, несмотря на такое количество известных пациентов, Владимир
Львович одинаково относился ко всем обратившимся к нему за
помощью.Несмотря на серьезную занятость, в свободное время Найдин
писал научные работы, монографии, ироничные рассказы и повести.
С 1974 года вышло несколько сборников – «Реанимация», «Реабилитация»,
«Интенсивная терапия» (составившие серию «Записки
врача»), «Вечный двигатель», «Один день и вся жизнь» и другие.
Автор сценария фильма «История любви» («Love Story») и одноименной
повести Эрик Сигал скончался в возрасте 72 лет от инфаркта в
Лондоне в воскресенье, 17 января. Во вторник, 19 января, он был похоронен
на одном из кладбищ в столице Великобритании. Последние 25
лет жизни Сигал страдал от болезни Паркинсона.
Эрик Сигал был профессором античной литературы в Гарварде,
Йеле и Принстоне, совмещая преподавание с написанием
киносценариев.В частности, он был сценаристом фильма «Желтая подводная
лодка» («Yellow Submarine», 1968 год) группы The Beatles. Фильм
«История любви» по сценарию Сигала вышел на экраны в 1970 году.
После того, как были начаты съемки фильма, киностудия предложила Сигалу переработать сценарий
обратно в повесть. Книга «История любви», поступившая в продажу до премьеры фильма,
стала бестселлером в США и была переведена на 33 языка. В 1977 году было издано продолжение
«Истории любви» – «История Оливера» («Oliver's Story»), которая также была экранизирована.
Квирикадзе И.
Пловец: Сб. повестей.
М.: РИПОЛ КЛАССИК,
2010. – 320 с. – (Нет такого
слова). 5000 экз. (п) ISBN
978-5-386-01900-6
просто какой-нибудь там Геллеспонт или там
Ла-Манш, а расстояние, вдвое большее — ибо
ширина того же Ла-Манша составляет всего
лишь 32 километра, а дед лирического героя
Квирикадзе, Дурмишхан Думбадзе, проплыл от
Батуми до Поти, а это ни много ни мало 60 км.
Одна милая деталь: Дурмишхан перед своим
геройским заплывом, чтобы не замерзнуть в
холодной воде, обмазался китовым жиром. Нет,
ну скажите — откуда в Грузии китовый жир?! Но
эта фактология совершенно не важна, поскольку
мифы о героях не приемлют бытовой правды.
Пловец Квирикадзе — не просто какой-то там
спортсмен, а истинный античный герой, преоборивший
стихию. Другие герои строят новый
Ковчег в преддверии грядущего потопа, как священник
Сандро Метревели, или повторяют пресловутый
тринадцатый подвиг Геракла, оплодотворяя
сотни женщин (Ноэ Лобжанидзе). Они
творят мифы, о которых, впрочем, знают лишь
их соотечественники.
И задача автора подобна задаче Гомера —
воспеть гигантомахию, вершившуюся некогда
на берегах Понта Эвксинского, рассказать о жизнях
и смертях, поднимавших тамошних жителей
до уровня героев «Илиады» и «Одиссеи».
Дмитрий Малков
Выбор редакции
В Москве на 86-м году жизни скончался писатель и публицист,
автор многочисленных книг о Второй мировой войне Владимир
Карпов. Он родился в Оренбурге 28 июля 1922 года. В апреле 1941
года, во время учебы в Ташкентском пехотном училище, был арестован
по доносу и репрессирован. В 1942 году воевал на Калининском
фронте в составе штрафной роты. За отличие в боях с Карпова
сняли судимость, в дальнейшем он стал командиром взвода
разведчиков и получил медаль «За отвагу». Свои первые произведения
Владимир Карпов опубликовал в 1945-м. Среди наиболее известных
его книг – «Командиры седеют рано», «Маршальский жезл»,
«Взять живым!», «Не мечом единым», «Маршал Жуков, его соратники
и противники в годы войны и мира». В 1947 году Карпов окончил Военную академию имени
М. В. Фрунзе, а в 1954 году – вечернее отделение Литературного института имени A.M. Горького.
Прослужил более 10 лет в Средней Азии, в Туркестанском военном округе. С 1973 года был
заместителем главного редактора журнала «Октябрь», с 1983-го по 1986 год возглавлял журнал
«Новый мир». С 1986-го по 1991 год Владимир Карпов был первым секретарем правления Союза
писателей СССР. В последние годы жизни писатель не прекращал творчества – работал над
книгами о маршалах Георгии Жукове и Иване Баграмяне.
Издания, отрецензированные в номере
Аргуэльес Х. Фактор Майя . . . . . . . . . . . . . . . . . 15
Арриага Г. Эскадрон «Гильотина». . . . . . . . . . . . . 8
Бакли К. Верховные судороги . . . . . . . . . . . . . . . . 4
Бернштам Т. Народная культура Поморья . . . . 7
Ванденберг Ф. Восьмой грех . . . . . . . . . . . . . . . 17
Вегашин В. Пробужденное пророчество. . . . . 15
Вудолл Т., Константайн С. Как одежда
может изменить вашу жизнь . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5
Делягин М. Дураки, дороги и другие беды
России . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 15
Ермаков В. Птицы радости и печали . . . . . . . . 15
Ефименко П. Обычаи и верования крестьян
Архангельской губернии. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 7
Интернет и фольклор. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 7
Казарин В. Поэт Борис Рыжий . . . . . . . . . . . . . . . . 9
Каргополье: Фольклорный путеводитель . . . . . . 7
Краусс Ф.-С. Заветные истории южных славян 7
Латур А. Волшебники парижской моды . . . . . . . 5
Левкиевская Е. В краю домовых и леших. . . 16
Мунзо К. Самый обычный день. . . . . . . . . . . . . . . 8
Наср С.Х. Исламское искусство и духовность 9
Невский Ю. Железные игрушки – магнитный
потолок . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 6
7
1
Некрасова Е. Три Адовы собаки . . . . . . . . . . . . . . 6
Одебер М. Могила Греты Гарбо. . . . . . . . . . . . . 19
Прието А. Полет кота . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 8
Рамбо П. Хроника царствования Николя I . . . . . 4
Российская корона. Князья. Цари.
Императоры. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 24
Савьяно Р. Гоморра . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 17
Самарский М. На качелях между холмами . . . 9
Санаев А. PRавда: Роман о русском пиаре . . 15
Сиболд Э. Милые кости . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 19
Слаповский А. Победительница . . . . . . . . . . . . . . 6
Таунсенд С. Королева Камилла. . . . . . . . . . . . . . . 4
Тернер Ф. Дж. Фронтир в американской
истории . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 9
Трускиновская Д. Мы, домовые. . . . . . . . . . . . 16
Файн А. Прости, мое красно солнышко. . . . . . . . 9
Хабаров А. Настасья Микулична. . . . . . . . . . . . . . 9
Храппа В. От адамова яблока
до яблока раздора . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 9
Шелонин О., Баженов В. Ищу спасителя. . . 15
Шрив А. Их последняя встреча . . . . . . . . . . . . . 15
Эдед П. 23 / 118. Баллада о «Курске» . . . . . . . . . 9
Кто выпьет за По?
В Англии нарушили одну из самых интересных
литературных традиций: впервые за
шесть десятилетий в день рождения Эдгара
По на его балтиморской могиле не появился
загадочный поклонник, прозванный Poe
Toaster – «Пьющий за По». Начиная с 1949
года в ночь на 19 января неизвестный в черном
и со скрытым шляпой лицом оставлял на
могиле писателя бутылку коньяка и три розы.
Поклонники творчества По из разных частей
страны специаaльно приезжают понаблюдать
за этим таинственным ритуалом — однако в
этом году Пьющий за По не поздравил классика.
Впрочем, известно, что «Пьющий за
По» – переходящее звание. В 1993 году на
могиле писателя была обнаружена записка,
где говорилось, что вскоре «факел перейдет
к другому», а спустя шесть лет было таким же
образом объявлено, что первый поклонник
скончался и его место занял «наследник».
Дело Венички побеждает
Инцидент в экспериментальном франкфуртском
театре «Schauspiel» в очередной
раз доказал, что дело Венедикта Ерофеева
живет и побеждает всегда, везде и всех. Во
время спектакля по поэме «Москва — Петушки»
актеры использовали в качестве реквизита
настоящую водку, что привело к срыву
постановки прямо во время исполнения. По
замыслу режиссера предполагалось, что актеры
будут просто сидеть на сцене на железных
стульях, читать текст и периодически разливать
и выпивать. Однако под воздействием
ерофеевского напитка служители Мельпомены
стали кричать «Настрофье!», раскидывать
листы с текстом по сцене и угощать водкой
зрителей, поначалу считавших все происходящее
частью художественной концепции.
Когда один из актеров вместе со стулом упал
спиной в зрительный зал, поднялась паника.
В результате пришлось вызывать пожарных,
медиков для упавшего актера, а затем и
полицию, поскольку пострадавший исполнитель
принялся бушевать в карете «скорой
помощи». Всего для ликвидации последствий
спектакля были задействованы три оперативных
наряда полиции, четыре патрульных
автомобиля и служебно-розыскные собаки.
Переезда не будет
Директор Государственного литературного
музея Марина Гомозкова опровергла появившуюся
в СМИ информацию о возможном
переезде музея из московского ВысокоПетровского
монастыря в Санкт-Петербург.
«Речь не идет о переезде музея в Петербург.
Речь идет о проблеме подбора для Литмузея
соответствующего его статусу здания
в Москве», – заявила Гомозкова. Директор
не исключила, что в Северной столице
может открыться филиал музея, куда переедет
небольшая часть экспонатов. Но основная
часть коллекции, по ее словам, останется
в Москве. Поисками помещения в
столице заняты Министерство культуры и
Росимущество.
Впервые на русском языке вышел
один из самых ярких и нашумевших
романов Джона Апдайка –
великого живописателя чаяний и
бед американского маленького человека.
«Деревни» – история непростой жизни
человека, больше всего на свете любившего
секс... разумеется, со
всеми драматическими
вытекающими.
2
Апдайк Дж.
Деревни / Пер. с англ.
Г.Злобина.
М.: АСТ, АСТ МОСКВА, 2010. –
320 с.
В этом необычайно интересном и очень
изобретательно оформленном издании
представлены рисунки, эскизы костюмов
и декораций, фотографии и мемуары
из архива художника Михаила Ларионова,
посвященные легендарному «Русскому балету»
Дягилева. Архивные материалы сопровождают
комментарии,
составленные по свидетельствам
создателей
и участников
спектаклей.
История «Русского
балета», реальная и
фантастическая.
М.: Издательская программа
«Интерроса», 2010. – 432 с. –
(Первая публикация).
3
Стихотворения Сэмюэля Беккета
издаются в России впервые. Поэзия
автора «В ожидании Годо» представлена
здесь на трех языках: в русских
переводах и в оригинале – на английском
и французском. Снабженный подробными
комментариями сборник охватывает наследие
Беккета-стихотворца с 1930-го по 1989 год.
#2 (2272)
новости
Беккет С.
Стихотворения / Пер.
c англ. и фр. и коммент.
М.Дадяна и М.Попцовой.
М.: Текст, 2010. – 269(3) с.
Стр.2
Книжное обозрение
#2 (2272)
михаил яснов
3
персона
«Eсли ты полюбил невозможное –
переводи!»
Беседовала Мария Шабурова
Поэт и переводчик с французского Михаил Яснов переводит поэтов, знакомых и близких русской культуре
XX века – Поля Верлена, Артюра Рембо, Гийома Аполлинера, Жака Превера, Поля Валери, Жана Кокто,
Эжена Ионеско. Для него важно его собственное восприятие текста, возможность по-новому взглянуть на
источник и представить его читателю. Его профессиональное кредо выражено формулой: «Перевод – это
искусство потерь».
– Расскажите, как вы пришли к переводу,
что закончили, почему выбрали именно
французский язык?
– В детстве я очень любил старые тома
Лермонтова и Шекспира с завораживающими
гравюрами. Я доставал кальку, накладывал
ее на эти гравюры и перерисовывал все,
что попадалось под карандаш. Потом еще
долго мне попадались копии красавцев и красавиц,
пейзажей и интерьеров – они жили
своей жизнью и по-своему иллюстрировали
то, что оставалось в памяти после чтения.
Может быть, тогда и был запущен в душе
механизм поэтического перевода, которым
я со временем стал заниматься. Я окончил
обычное русское отделение филфака Ленинградского
университета, но мне повезло на
учителей – в переводе ими стали, прежде
всего, Эльга Львовна Линецкая и Ефим Григорьевич
Эткинд. От них все и пошло. От
них – и от любви к французской поэзии.
– Почему вы выбрали именно тех авторов,
которых переводите: Бодлера, Верлена,
Рембо, Аполлинера, Кокто, Превера?.. Были
ли обращения к более ранним или более
поздним авторам?
– Моя любимая эпоха во французской
литературе – «золотой век» ее поэзии, от
Бодлера до Превера: парнасцы, «проклятые
поэты», символисты, Аполлинер… Поэты, в
судьбах которых отразились горести и прозрения
времени. Поэты, с которыми мне
хотелось бы встретиться и поговорить. На
самом деле интересы шире. Полтора десятилетия
назад мы готовили с Еленой Баевской
в «Литературных памятниках» ее перевод
«Сирано де Бержерака» Ростана – я окунулся
в XVII век, в стихи и прозу самого Сирано,
его сотоварищей и недругов: это была
радость необыкновенная! Французский XVII
век еще требует своего прочтения, так же,
как и XX-й.
– Эти авторы – любимые во французской
литературе? Кого вы любите из тех, кого не
переводили?
– Само собой разумеется, существует тьма
поэтов (и прозаиков, конечно), которых я
не переводил или переводил совсем немного,
но которые по разным причинам к себе
притягивают: среди тех, кто, как говорится,
на рабочем столе, – Жюль Лафорг, Франсис
Карко и совершенно уникальный Марсель
Швоб. Был бы я издателем, обязательно
открыл бы серию европейского «междувековья»,
конца XIX – начала XX века, – слишком
много аллюзий и ассоциаций связывает
эту эпоху с нашим временем.
– Вы переводите и прозу, и поэзию.
Согласны ли вы с фразой Жуковского о том,
что «переводчик прозы – раб, переводчик
поэзии – соперник»?
– Нет, не согласен, хотя формула красивая.
При переводе я не раб и не соперник, я
содумник, сопечальник, сострадатель моих
авторов. Меня учили: перевод получился,
если становится фактом культуры. Рабство
свою культуру отменяет, что до соперничества,
то это скорее из области окололитературной
жизни. Мне куда милее формула
Михаила Лозинского: «Перевод – это искусство
потерь». Всегда имею ее в виду, особенно
при переводе стихов, когда необходимые
потери замещаются свободой находок.
– При переводе этих авторов – Бодлера,
Рембо, Верлена… – насколько важно знать
эпоху, биографию, образ жизни и т.д.?
– Мне – важно. Ведь в идеале при переводе
возникает последовательность иерархий:
как стихотворение сочетается с соседними
по циклу или книге, как эта книга
вписывается в конкретный период творчества,
как этот период соотносится со всем,
что написал поэт, как в этом тексте отразилась
биография и время и как этот текст
отразился в биографии и в эпохе… Цепочка
довольно длинная. И, конечно, очень важны
детали.
– В чем отличие ваших переводов от
предшественников? Есть ли переводческие
удачи, которыми вы особенно гордитесь?
Или, скажем, приведите пример, когда долго
не могли справиться с переводом, отдельной
строкой, а затем решение внезапно пришло.
– С моим большим другом, французским
переводчиком русской литературы Андре
Марковичем, мы часто говорим о том, что,
по идее, каждое поколение должно бы заново
переводить всю мировую литературу. Эта
тема очень греет душу – как недостижимый
идеал. В принципе, каждый переводчик
стремится к тому, чтобы создать контекст
той литературы, которую он переводит.
Андре, например, перевел огромную антологию
русской поэзии, чтобы наконец подступиться
к Пушкину. Все переводчики разные,
у каждого свои задачи, свои находки и свои
неудачи. Я думаю, у меня перевод получается,
когда я его пишу как собственное стихотворение,
когда совпадает круг необходимых
ассоциаций, а главное – совпадает дыхание.
Дыхание в стихах вообще вещь личная
и неповторимая. Из этого вырастает индивидуальность
переводчика.
– А есть ли имена, которые, вероятно,
никогда (или в ближайшем времени) не найдут
своего переводчика? Или авторы, которых
невозможно перевести?
– Есть две точки зрения. Одна из них,
довольно распространенная: перевести вообще
ничего нельзя, слишком велики потери,
поэтому хороших переводов не существует.
Я убежденный сторонник противоположного
мнения: даже если не переводятся
отдельные фразы, детали, образы, звуковая
и словесная игра, безусловно, можно перевести
любой текст в целом. Просто возрастают,
и порой значительно, трудности. При
переводе стихов надо не бояться самых неожиданных
и отдаленных замещений, если
при этом сохраняется дух и значение оригинала.
И всякий раз – это огромная работа
интуиции. А дальше – либо пан, либо пропал.
Конечно, невыносимо сложно переводить
поэтов, укорененных в родном языке,
отсылающих скрытыми цитатами к своим
предшественникам или пародирующих
современников. Поэтому так велика роль
общего контекста, о котором мы уже говорили.
Наверное, далеко не все написанное
тем или иным поэтом можно (да и нужно)
переводить. Нам, конечно, страшно повезло
с языком, с русской просодией, но, бывает,
что и она буксует. И все-таки, если ты полюбил
невозможное, – переводи!
– Как изменилась ситуация с переводами,
переводческими школами, профессионализмом
за те годы, что вы занимаетесь переводом?
Влияет ли сегодняшняя финансовая
ситуация на качество переводов? Реально ли
современному переводчику прожить только
своей профессией? Каков уровень современных
переводчиков?
– Я полагаю, что разговор о школах
поэтического перевода это, в основном,
наследие советской мифологии. Скажем,
вроде бы существовавшая петербургсколенинградская
школа, рожденная первыми
значительными опытами теории и практики
отечественного перевода ХХ столетия,
почти сразу же оказалась разведенной с
параллельно складывавшейся московской
школой, – однако не в подходах, в уровне
осмысления общих положений или
внутренних проблем, а скорее в области
книгоиздания, идеологии и социального
бытования переводчиков. Представления
о школах перевода диктовались не творческими,
а сопутствующими творчеству причинами,
вызванными прежде всего жесткой
централизацией и контролем культуры.
Сегодня более чем очевидно, что проблемы
были привнесены извне. Чем переводческая
школа москвича Ваксмахера отличалась
от школы москвича Штейнберга,
а школа Штейнберга от школ ленинградок
Линецкой и Гнедич? Только тем, что у
классных досок стояли, а за партами этих
школ сидели разные люди со своими индивидуальными
творческими установками.
Но одновременно все были приверженцами
одной школы, одной мощной традиции –
русского художественного перевода. Что до
финансовой ситуации, то, к сожалению, с
годами она складывается не в пользу переводчика.
Особенно переводчика поэзии.
– Расскажите о работе над последней
книгой переводов Превера.
– Превер – это как раз и есть пример той
самой юношеской любви. Я очень признателен
Михаилу Павловичу Кудинову за его
когдатошние переводы из Превера – они
отсылали к оригиналу, а там начиналась
расширяющаяся Вселенная: Превер песен,
Превер кино, Превер на стыке поэзии и графики,
Превер-лирик и Превер-сюрреалист…
Вот этому последнему Преверу и я хотел
отдать дань в билингве, вышедшей в издательстве
«Текст», тому Преверу, который по
воле известных обстоятельств был вычеркнут
из сознания советских читателей. Как
раз перед выходом Превера там же, в «Тексте»,
мы издали большой сборник стихотворений
Пикассо – параллели многому учат,
особенно когда исследуешь разные приемы
и ходы в поэтическом творчестве. Для меня,
кстати, еще очень важен «детский» Превер
(как и вообще франкоязычная детская поэзия,
работающая «внутри» языка) – мои собственные
уже многолетние штудии в поэзии
для детей, в принципе, лежат в той же
плоскости речевого осмысления психологии
ребенка.
4
В юности Фредерик Ланберг мечтал
писать книги, но стал грозным критиком,
которого ненавидит и боится
весь литературный Париж. Работа ему
опротивела, друзей нет, любимая женщина
погибла. Он больше ничего не хочет и ни
во что не верит, а новая жизнь дожидается
у порога, в загадочном
послании от незнакомки.
Кто же скрывается за
подписью «Карин»?
Ковеларт Д. ван.
Чужая шкура / Пер. с фр.
И.Волевич.
М.: АСТ, Астрель, ВКТ, 2010. –
480 с.
В настоящее издание полностью вошли
четыре «книги нонсенса», вышедшие
при его жизни. Кроме знаменитых
стихов и песен, они включают чепуху
иных жанров: лимерики, дурацкую ботанику,
дурацкую кулинарию, дурацкие азбуки и прочее.
Сверх того, в книгу входит ряд стихотворений,
опубликованных
посмертно.
5
Лир Э.
Большая книга чепухи
/ Сост. Г.Кружков; Пер.
с англ. Г.Кружкова,
С.Маршака, Д.Крупской,
М.Бородицкой,
И.Комаровой, Д.Смирнова.
СПб.: Издательство Ивана Лимбаха,
2010. – 288 с.
Сборник включает материалы, опубликованные
в естественно-научном
академическом журнале «Природа»
(№1 за 2009 год), который был
посвящен 175-летию со дня рождения
великого ученого. В работе над изданием
участвовали сотрудники Музея-архива
Д.И.Менделеева при
Санкт-Петербургском
государственном университете.
6
Дмитрий
Иванович
Менделеев: Диалог
с эпохой /Антология.
М.: Октопус, 2010. – 272 с.
7
Все начинается с исчезновения девятилетнего
мальчика, Роберта КливаДюфрена.
Пропавшего ребенка находят
повешенным на суку дерева во
дворе его дома. Убийца не оставил следов, и
следствие заходит в тупик. Семья сокрушена:
мать погружается в себя,
отец уезжает. По прошествии
десяти лет сестра
мальчика, которой в пору
убийства было всего два
года, решает отыскать и
покарать виновного.
Тартт Д.
Маленький друг /
Пер. с англ. А. Галль.
М.: Иностранка, 2010. – 480 с.
Стр.3