В. П. Степанов
Забытые стихотворения Ломоносова и Сумарокова
Русская литература, No 2, 1978 г.
OCR Бычков М. Н.
Общеизвестно, что корпус академических собраний сочинений пополняется главным образом из
двух источников -- за счет текстов, обнаруженных в результате архивных разысканий, и путем
установления авторства анонимно напечатанных произведений. Отмечая некоторое пренебрежение
исследователей к библиографическим поискам и атрибуции, П. Н. Берков в 1962 году писал: "Нисколько
не отрицая значения новых серьезных архивных разысканий и постоянного обновления фактической,
документальной базы литературоведческих исследований, я все же считаю, что параллельно с
систематическими архивными поисками должно вести регулярные обследования старых печатных
источников, которые иногда содержат не менее ценные сведения, чем хранилища рукописных
документов".1 Это замечание особенно справедливо в отношении русской литературы XVIII столетия,
когда анонимность была распространенным явлением, история публикаций часто запутанной, а сами
первоиздания по их редкости остаются малодоступными для исследователей. С другой стороны,
литературные материалы иногда продолжительное время ускользают от внимания историков
литературы, если они публиковались в изданиях, для литературоведения "непрофильных". К этой
категории относятся сугубо научные издания XVIII века, которыми преимущественно занимаются
историки науки, гравированные издания -- область изучения искусствоведов, и т. п. Обращение к ним
дает иногда ценные результаты. Свидетельством тому служат, например, интересные находки
литературоведов среди текстов к лубочным листам, несмотря на существование составленного сто лет
назад подробного и в своем роде классического описания лубочных картинок Д. Ровинского.2
Просматривая опубликованные здесь тексты, А. В. Кокорев установил, что среди них находится около
двух десятков прижизненных перепечаток стихотворений А. П. Сумарокова, И. Ф. Богдановича, В. И.
Майкова, -- факт, важный не только для выяснения степени читательской популярности этих
произведений, но и для истории их текста.3
Не привлекавшие ранее внимания литературные произведения находятся и в другом
специфически искусствоведческом издании Д. А. Ровинского, его "Подробном словаре русских
гравированных портретов" (т. I--IV. СПб., 1886--1889). Среди них самую значительную и интересную
для историка литературы часть, естественно, составляют стихотворные "надписи" к портретам.
Жанр стихотворной "надписи" в широком значении этого слова необычайно характерен для
XVIII века. Известны "надписи" ко всевозможным публичным торжествам -- фейерверкам,
иллюминациям, церемониям закладки общественных зданий, празднованию побед, к памятникам,
портретам, скульптурным изображениям известных лиц.4 Цель "надписи" -- краткая, по возможности
афористическая характеристика, оценка события или лица, но ее функция всегда была шире, казалось бы,
сугубо прикладного назначения этого жанра. Большинство "надписей" писателей XVIII века быстро
утрачивало связь с конкретным поводом их создания, сохраняя лишь чисто литературное значение;
приуроченность же некоторых с самого начала была очевидной условностью. В "Словаре" Д. Ровинского
приведены только те, которые выступают в своем первоначальном практическом значении -- подпись
под гравюрой.
Одним из самых блистательных русских граверов XVIII века был Евграф Чемесов, с 1762 по 1765
год руководивший гравировальным классом Академии художеств. На эти годы приходится его
наибольшая известность, тогда же создаются и его лучшие работы. В 1762 году Чемесову поручают
срочно исполнить профильный портрет новой русской императрицы Екатерины II. Время работы указано
самим гравером: "Писал г. Ротари, -- а на меди чрез крепк<ук" водк<у> зделал Е. Чемесов в
Санктпетербурге 1762 г.".5 В одной из подписей к гравюре Екатерина названа "императрицей и
самодержицей всея России" -- таким образом, можно предположить, что печатание гравюры было
приурочено к коронации или она тиражировалась непосредственно после коронации, совершившейся 22
сентября. Во всяком случае М. Л. Воронцов уже 21 августа имел возможность послать экземпляр
чемесовской гравюры в Лондон.6 Вопрос о времени появления гравюры существен потому, что с ним
связана датировка "надписей" к ней, которые в данном случае нас и интересуют прежде всего. Дело в
Стр.1