Владимир Александрович ШУФ
Письма
Из архива "Пушкинского дома"
Оригинал здесь-- http://v-shuf.narod.ru/pisma.htm <...> С.Я. Надсону
13 декабря 1886 года
Суббота
Многоуважаемый
Семен Яковлевич! <...> Довольно подробные сведения о Вашем здоровье я получаю от А.В.
Олехнович, но я надеюсь, что Вы сами не откажетесь изредка отвечать на мои письма. <...> Перед моим отъездом из Севастополя у графини Де Бальмен был вечер, на котором
присутствовал весь цвет местной аристократии. <...> Она была на курсах и вместе с своей двоюродной сестрой жила в
Петербурге рядом с Вашей комнатой. <...> M-lle Гладкая говорила мне, как бывало потихоньку из-за двери
она любовалась благородным лицом Плещеева, когда он садился в кресло против зеркала в Вашей
комнате, и как Вас приводили в отчаяние Ваши бесчисленные и надоедливые поклонницы. <...> Я осматривал
Софийскую мечеть и спускался в мрачное подземелье "Тысяча и одной колонны"... но все это потеряло
для меня большую половину своей поэтической прелести, благодаря болезненному состоянию моего
здоровья. <...> Передайте мое почтение Марии Валентиновне и мою просьбу переслать мне через А.В.
Олехнович Ваше письмо, если Вы найдете возможным мне ответить. <...> С истинным уважением честь имею быть Ваш покорнейший слуга
Владимир Шуф. <...> Простите, что я не тотчас ответил на Ваше письмо: все это время я, по обыкновению, изрядно
болен, а состояние духа в подобных случаях у меня бывает такого рода, что заниматься чем бы то ни
было я не могу - как видите, Семен Яковлевич и в этом случае представляется далеко не заурядной
личностью, ибо у него хватало силы воли, энергии и любви к поэзии настолько, что он, забывая личные
страдания, не предавался малодушной апатии и мог писать и работать. <...> Литературные очерки и посмертное издание стихотворений Семена Яковлевича я получил; за
пересылку их позвольте поблагодарить Вас от себя и от имени М. <...> В этом письме я не могу
уведомить Вас о том, получил ли последнее издание <...>
Письма.pdf
Владимир АлександровичШУФ
Письма
Из архива "Пушкинского дома"
Оригинал здесь-- http://v-shuf.narod.ru/pisma.htm
ф. 402, 4, 93, л.1-2
С.Я. Надсону
13 декабря 1886 года
Суббота
Многоуважаемый
Семен Яковлевич!
Поездка моя в Грецию не удалась - здоровье изменило мне на первом шагу. Осматривая
исторические памятники Константинополя, я сильно простудился и возвратился в Ялту совсем больной.
Вероятно недели две придется мне просидеть в домашнем карантине, и я буду надолго лишен
удовольствия с Вами увидеться. Довольно подробные сведения о Вашем здоровье я получаю от А.В.
Олехнович, но я надеюсь, что Вы сами не откажетесь изредка отвечать на мои письма.
Перед моим отъездом из Севастополя у графини Де Бальмен был вечер, на котором
присутствовал весь цвет местной аристократии. Между прочим там были две весьма интересные
эмигрантки графини Имонжине. Там встретил я также одного молодого офицера, если не ошибаюсь, Гна
Колонтаева, с которым вы были знакомы во время Вашего летнего пребывания в Подольской
губернии. На этом вечере много говорили о Вас и читали Ваше стихотворение "Мать", которое Вы
позволили мне переписать. В "Большом свете", как и следует ожидать, весьма недоброжелательно
относятся к Вашему политическому направлению, но отдают Вам справедливость, как поэту и
восхищаются Вашим талантом.
В Одессе я встретил еще одну нашу общую знакомую, Катерину Викторовну Гладкую, которая
много мне рассказывала о Вас. Она была на курсах и вместе с своей двоюродной сестрой жила в
Петербурге рядом с Вашей комнатой. M-lle Гладкая говорила мне, как бывало потихоньку из-за двери
она любовалась благородным лицом Плещеева, когда он садился в кресло против зеркала в Вашей
комнате, и как Вас приводили в отчаяние Ваши бесчисленные и надоедливые поклонницы.
В Одессе я с подобающим благоговением долго рассматривал дом, в котором жил Пушкин в 1823
году, и любовался замечательным памятником герцогу Эммануилу Ришелье.
Константинополь мне не понравился - он хорош только с Босфора. В сумерки, проезжая верхом
по его узким азиатским улицам, я видел в освещенных окнах домов много красивых женских личек,
которые с любопытством выглядывали на улицу; закрытые паланкины, которые встречались мне днем,
говорили воображению о восточных красавицах, о глубине их гаремов, сверкающих глаз, говорили о
многом, чего на самом деле нет, и что только в мечтах грезится вечно влюбленным поэтам. Я осматривал
Софийскую мечеть и спускался в мрачное подземелье "Тысяча и одной колонны"... но все это потеряло
для меня большую половину своей поэтической прелести, благодаря болезненному состоянию моего
здоровья.
Из двух недель своей поездки я провел одну на корабле и объехал всю западную половину
Черного моря.
Стр.1