-- Имею большую причину от игумена Моисея, -- жаловался дьячок Арефа товарищам по
несчастью. <...> -- Как крестьяне подступили к монастырю, игумен
спрятался у себя в келье... <...> -- Жив смерти боится, -- угнетенно соглашался Арефа и тяжко вздыхал. <...> Статочное ли это дело про Дивью обитель такие словеса изрыгать? <...> -- Немощь у меня к зелену вину, -- объяснял дьячок, -- а соблазн везде... <...> Своя монастырская братия
стомаха ради и частых недуг вкушает, а потом поп Мирон в Служней слободе, казаки из слобод, воинские
люди... <...> Он и на попов не очень-то глядит, чуть што, сейчас отправит на конюшенный двор, а
там разговоры короткие. <...> Раньше игумен Моисей в Тобольске происходил служение, белым попом был. <...> На великой реке Оби остяков крестил, монастырь поставил, а потом к нам попал, да под духовные штаты
и угодил. <...> Процветал наш
Прокопьевский монастырь, кабы не новые духовные штаты: все ограничили сразу -- и землю, и крестьян,
и всякое прочее угодье. <...> Кабы не воевода
Полуехт Степаныч, так тряхнули бы вашим монастырем. <...> Дьячок Арефа и слепец Брехун вели между собой долгие разговоры, причем
первый рассказывал больше про свой монастырь, а Брехун вспоминал свои скитанья по Зауралью и
Оренбургской степи. <...> А все домой тянет: не могу без
Служней слободы жить. <...> -- Тянет меня и сейчас: хоть бы одним глазком поглядел, што делается там... <...> Не можно было ущититься, а спасал все он же,
преподобный Прокопий. <...> Восьмого иулия монастырь
празднует, и торжок бывает в нашей слободе, так и называется -- прокопьевский торжок. <...> В этих беседах не принимали участия только башкир Аблай и казак Белоус. <...> -- Ох, горе душам нашим! -- вздыхал Арефа, съеживался и шептал молитву. <...> Воевода Полуехт Степаныч тешит свою душеньку, а катом* у него башкир Кильмяк -- такая
собака, што не приведи бог во сне увидать... <...> Тоже с Баламутских заводов сам Гарусов наезжал: у него с Полуехтом-то
Степанычем рука руку моет. <...> .. Батюшки-светы, преподобный Прокопий! -- молился
вслух Арефа, прислушиваясь к заплечной работе. <...> Молчал <...>
Охонины_брови.pdf
Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк
Охонины брови
Повесть
------------------------------------------------------------------------------Мамин-Сибиряк
Д.Н. Повести; Рассказы, Очерки.
М.: Моск. рабочий, 1983.
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 24 июля 2003 года
------------------------------------------------------------------------------Часть
первая
I
В нижней клети усторожской судной избы сидели вместе башкир-переметчик Аблай, слепец
Брехун, беломестный казак Тимошка Белоус и дьячок из Служней слободы Прокопьевского монастыря
Арефа. Попали они вместе благодаря большому судному делу, которое вершилось сейчас в Усторожье
воеводой Полуектом Степанычем Чушкиным. А дело было не маленькое. Бунтовали крестьяне громадной
монастырской вотчины. Узники прикованы были на один железный прут. Так их водили и на допрос к
воеводе.
-- Имею большую причину от игумена Моисея, -- жаловался дьячок Арефа товарищам по
несчастью. -- Нещадно он бил меня шелепами*... А еще измором морил на всякой своей монастырской
работе. Яко лев рыкающий, забрался в нашу святую обитель... Новшества везде завел, с огнепальною
яростию работы египетские вменил... Лютует над своею монастырскою братией и над крестьянами.
______________
*Шелепы -- мешки с песком. (Прим. Д.Н.Мамина-Сибиряка.)
-- И долютовал, -- отвечал слепец Брехун. -- Как крестьяне подступили к монастырю, игумен
спрятался у себя в келье... Не поглянулось, как с вилами да с дрекольем наступали, а быть бы бычку на
веревочке.
--Жив смерти боится, -- угнетенно соглашался Арефа и тяжко вздыхал.
-- А тебя-то он за што изживал?
-- Немощь у меня, Брехун.
-- Насчет Дивьей обители, што ли? -- ядовито спрашивал Брехун. -- Может, дьячиха нажалилась
отцу игумену...
-- Тоже и сказал человек! Статочное ли это дело про Дивью обитель такие словеса изрыгать?
Слепец Брехун любил подтрунить над дьячком: надо же было как-нибудь коротать долгое
тюремное время.
-- Немощь у меня к зелену вину, -- объяснял дьячок, -- а соблазн везде... Своя монастырская братия
стомаха ради и частых недуг вкушает, а потом поп Мирон в Служней слободе, казаки из слобод, воинские
люди... Ох, великое искушение, ежели человек слабеет!.. Ну, игумен Моисей и истязал меня многажды...
-- И шелепами, и плетями, и батожьем?
-- Всячески... Он и на попов не очень-то глядит, чуть што, сейчас отправит на конюшенный двор, а
там разговоры короткие. Раньше игумен Моисей в Тобольске происходил служение, белым попом был.
Ну, а разъярится, так необыкновенную скорость на руку оказывал... Так и попадью свою уходил: за
обедом костью говяжьей ее зашиб, как сказывают. Вот после этого он и принял на себя иноческий чин...
На великой реке Оби остяков крестил, монастырь поставил, а потом к нам попал, да под духовные штаты
и угодил. Вотчина монастырская огромадная: близко ста тыщ десятин земли, на них девять деревень, да
Стр.1