Рожденные столицы

Стр.1

Владимир Маяковский Рожденные столицы Владимир Маяковский. Полное собрание сочинений в тринадцати томах. Том девятый. 1928 Подготовка текста и примечания В. А. Арутчевой ГИХЛ,М., 1958 OCR Бычков М.Н. Тот, кто никогда не был в так называемой "провинции", плохо сейчас себе эту провинцию представляет. Тот, кто был в этой провинции до революции, -- не представляет ее совсем. Прежде всего, самое название "провинция" дико устарело. Архаический язык еще склонен называть провинцией даже такие города, как Минск, Казань, Симферополь, а эти города, волей революции ставшие столицами, растут, строятся, а главное, дышат самостоятельной культурой своей освобожденной страны. Наши дни -- начало культурной революции -- постоянно отмечают рост интересов рабочей массы к литературе. Мне, по моей разъездной специальности чтеца стихов и лектора литературы, нагляднее и виднее этот рост. За последние два месяца я выступал около 40 раз по разным городам Союза. Первое впечатление -- аудитория круто изменилась. Раньше редкий город мог бы выдержать более, чем один о литературный вечер. И аудитория -- прежде густые, потом битые сливки города. Расходились задолго до окончания, чтобы не обменяли их ботики и шубы. Расстанешься после вечера и больше никогда и никого не видишь, разве что у зубного врача на приеме. Сейчас любой платный вечер, рассчитанный на пару-рублевые билеты, неизменно горит. Тем не менее барьеры поломаны и стекла выбиты -- это идут по два, по три на каждый входной и галерочный билет. Неизменная фраза перед началом каждого чтения: "Прошу товарищей галерочников слезть в партер!" Настоящая аудитория и настоящее чтение начинается только на другой день. Так, в Баку, после вечера в бывшем особняке бывшего миллионера, теперь Дворце тюркской культуры, звонки -- "отношения". -- Товарищ Маяковский, ждем тебя в доках! -- Товарищ Маяковский, красноармейцы и комсостав такой-то и такой-то дивизии ждут тебя в Доме Красной Армии! -- Студенты не могут думать, что ты уедешь, не побывав у них...-- и т. д., и т. д. Зато и слушатель встречается по-другому. Грузчик в Одессе, свалив на пароход чьи-то чемоданы, здоровается со мной без всякого обмена фамилиями и, вместо: "Как поживаете?" -- валит: "Скажи Госиздату, чтобы Ленина твоего дешевле издал". Красноармеец из уличного патруля (3 года назад в Тифлисе) сам удостоверяет мою поэтическую личность. За один день читал (за один, но не один) от гудка до гудка, в обеденный перерыв, прямо с токарного станка, на заводе Шмидта; от пяти до семи -- красноармейцам и матросам в только что строенном, прекрасном, но холодном, нетопленном Доме Красной Армии; от девяти до часу -- в университете,-- это Баку. Еще бы, он столичнится на моих глазах. Я помню дореволюционный Баку. Узкая дворцовая прибрежная полоса, за ней грязь Черного и Белого города, за ней -- тройная грязь промыслов, с архаической фонтанной и желоночной добычей нефти. Где жили эти добыватели -- аллах ведает, а если и жили где, то недолго. Пыльно, безлисто. Культура -- "интернациональная". Язык -- среднерусский: "беру манташевские, даю манташевские!" Запросы простые -- заплатить копейку, вышибить рупь. А тюркский язык -- к чему он? Манташев и без него в Париже обойдется, а манташевский рабочий

Стр.1