Н. С. Лесков. Отборное зерно
Краткая трилогия в просонке
--------------------------------Лесков
Н.С. Собрание сочинений в 12 т.
М., Правда, 1989;
Том 7, с. 57-79.
OCR: sad369 (г. Омск)
--------------------------------Спящим
человеком прииде враг и
всея плевелы посреди пшеницы.
Мф. XII, 25
Желание видеть дорогих друзей заставляло меня спешить к ним, а недосуг
дозволял сделать нужный для этого переезд на самых праздниках. Благодаря
таким условиям я встречал Новый год в вагоне. Настроение внутри себя я
чувствовал невесёлое и тяжёлое. Учители благочестия внушают поверять свою
совесть каждый вечер. Этого я не делаю, но при окончании прожитого года
благочестивый совет наставников приходит на память, и я начинаю себя
проверять. Делаю я это сразу за целый год, но зато аккуратно всякий раз
остаюсь собою всесторонне недоволен.
В нынешний раз моё обычное
неудовольствие осложнилось ещё и досадами на других - особенно на князя
Бисмарка за его неуважительные отзывы о моих соотечественниках и за его
недобрые на наш счёт предсказания. Его железная грубость позволила ему прямо
и без застенчивости сказать, что России, по его мнению, только и остаётся
"погибнуть". Как, за что "погибнуть"?! И пошло думаться и выходить: будто
как и есть за что, - будто как и не за что? А кругом меня всё спит.
Пять-шесть пассажиров, которых случай послал мне в попутчики, все друг от
друга сторонились и все храпят в каком-то озлоблении.
И стало мне стыдно от моей унылости и моего пустомыслия. И зачем я не
сплю, когда всем спится? И какое мне дело до того, что сказал о нас Бисмарк,
и для чего я обязан верить его предсказаниям? Лучше ничего этого "внятием не
тешить", а приспособиться да заснуть, яко же и прочие человецы, и пойдёт
дело веселее и занимательнее
Так я и сделал: отвернулся от всех, ранее оборотившихся ко мне спинами,
и начал усиленно звать сон, но мне плохо спалось с беспрестанными
перерывами, пока судьба не послала мне неожиданного развлечения, которое
разогнало на время мою дремоту и в то же время ободрило меня против
невыгодных заключений о нашей дисгармонии.
С платформы у одного маленького городка вошли два человека - один
лёгкий на ногу, должно быть молодой, а другой - грузнее и постарше. Я,
впрочем, не мог их рассмотреть, потому что фонари в вагоне были затянуты
тёмно-синей тафтою и не пропускали столько света, чтобы можно было хорошо
рассмотреть незнакомые лица. Однако я сразу же расположен был думать, что
новые пассажиры принадлежат не только к достаточному, но и к образованному
классу. Они, входя, не шумели, не говорили очень громко и вообще старались,
сколько можно, никого не обеспокоить своим приходом, а расположились тихо и
снисходительно там, где нашлось для них свободное сиденье. По случаю это
пришлось очень близко от того места, где я дремал, забившись в тёмный угол
дивана. Волей-неволей я должен был слышать всякое их слово, если бы оно было
сказано даже полушёпотом. Это так и вышло, и я на то нимало не жалуюсь,
потому что разговор, который повели
тихо вполголоса мои новые соседи,
показался мне настолько интересным, что я его тогда же, по приезде домой,
записал, а теперь решаюсь даже представить вниманию читателей.
По первым же словам, с которых здесь начали новые пассажиры, видно
было, что они уже прежде, сидя в ожидании поезда на станции, беседовали на
одну какую-то любопытную тему, а здесь они только продолжали иллюстрации к
положениям, до которых раньше договорились.
Говорил из двух пассажиров один, у которого был старый подержанный
баритон - голос, приличный, так сказать, большому акционеру или не меньше
как тайному советнику, явно разрабатывающему какие-нибудь естественные
богатства страны. Другой только слушал и лишь изредка вставлял какое-нибудь
Стр.1