И. И. Лажечников
Спасская лужайка
Повесть {*}
Русская сентиментальная повесть.
М., Издательство Московского университета, 1979
Составление, общая редакция и комментарии П. А. Орлова.
OCR Бычков М. Н.
{* Приключение истинное, случившееся в Польше и рассказанное мне моим приятелем,
офицером русской службы, квартировавшим в тамошнем краю. Меня просили переменить место
действия по причинам, которые не смел я. не уважить.-- Л.}
Мы встретились в первый раз с родственником несчастного Леонса на Спасской лужайке. Не
знаю, что влекло нас друг ко другу,-- я почувствовал к нему какую-то взаимность; он полюбил меня!
Желтый лист падал на землю; серые тучи бежали по воздушному пространству, и скоро осень
сказалась нам в унылом завывании ветров. Новый знакомец поверил мне в сие время тайны
осиротевшего сердца, поверил только на гробе друга. После того недолго томился он сам в бедной юдоли
нашей и отдал богу душу, которая уже более года; тосковала по милом, незабвенном брате.
Я расскажу вам в нескольких словах историю любви несчастного его родственника; она
занимательна для сердец чувствительных.
Леонс был в Петербурге, когда пришло к нему известие о смерти матери его. Всякий сын может
поверить, как сразила его сия громовая весть. Потерять вместе и друга и наставницу, разрушить так
скоро все милые мечты будущего, осиротеть в таких цветущих летах было бы слишком жестоким ударом
для всякого холодного сердца; посудите же о состоянии Леонса, нежного, чувствительного сына!
Приятели в утешение ему говорили об оставшемся отце; а сердце несчастного молодого человека
отвечало им: Леонсу, быть сиротой вечно!..
Год прошумел уже свинцовыми крыльями над головою его, со времени как мать его скончалась;
но милый, бледный образ ее все еще мечтался несчастному в туманном призраке; еще печальный гроб
стоял в отдалении и томный голос анахоретов протягивался под мрачными сводами; еще не смел он,
казалось, отнять губ своих от оледенелых уст бесценной! Искренность печали Леонсовой тронула его
приятелей; они старались употребить тысячу способов на ее развлечение, тысячи путей искали к его
сердцу, чтобы найти один, который мог бы возвратить его свету и рассудку. Ничто не имело своего
действия -- и Леоне, как и прежде, остался верен своей горести.
Вскоре случай призвал его в дом г-жи Т *; богатой вдовы и соседки его по деревням. Там сердце
Леонса расцвело; там Леоне почувствовал цену жизни и узнал вторично, что существо наше красится
только существом другого. Он увидел Агату, милую дочь новой знакомки своей, полюбил ее и был
счастлив взаимностью. Агата до семнадцатой весны своей была жива, как поднебесная ласточка; но с
самой минуты, когда показался Леоне, веселость невинных лет исчезла и место ее заступила кроткая
унылость. Часто большие черные глаза ее с нежностию встречались со взорами молодого человека,
старались убегать их и опять искали с Ними встретиться. Везде находились они один для другого: во
многолюдстве почитали себя только вдвоем; в уединении забывали о свете и его блестящих забавах. Гжа
Т *, хотя семь люстров сочла в жизни своей*, была еще привязана к шумным удовольствиям и
наблюдала со всею точностию приличия так называемого хорошего тона. Потому случалось нередко, что
прекрасная дочь ее оставалась наедине с нашим Леонсом и старою своею теткою. Никакие тайны не
были сокрыты друг от друга; упражнения, должности семейственные, забавы, труды -- все было между
ними в разделе; невинные любовники вели даже оба в одном журнале* происшествия жизни своей. Часто
тетка заставала их в ту самую минуту, когда рука Леонсова водила нежною рукою Агаты; всегда с
добродушием вырывала у наших друзей поверенные листки и находила на них следующие замечания: "В
такой-то день, в такой-то час я полюбил тебя. Мне верилось тогда, что матушка с Агатой снизслала мне
душу свою в образе небесного жителя, и я, как добрый христианин, не отрекаюсь даже теперь от
прежней веры своей". "Два сердца очень хорошо разумеют друг друга, не говоря ни слова". "В девять
часов вечера ходила я с тетушкой на остров ***. Самый нежный пух ложился рядами вокруг отлива
Стр.1