Александр Иванович Куприн
Морская болезнь
Текст сверен с изданием: А. И. Куприн. Собрание сочинений в 9 томах. Том 5. М.: Худ.
литература, 1972. С. 67 -- 90.
I
Море в гавани было грязно-зеленого цвета, а дальняя песчаная коса, которая врезалась в него на
горизонте, казалась нежно-фиолетовой. На молу пахло тухлой рыбой и смоленым канатом. Было шесть
часов вечера.
На палубе прозвонили в третий раз. Пароходный гудок засипел, точно он от простуды никак не
мог сначала выдавить из себя настоящего звука. Наконец ему удалось прокашляться, и он заревел таким
низким, мощным голосом, что все внутренности громадного судна задрожали в своей темной глубине.
Он ревел нескончаемо долго.Женщины на пароходе, зажав уши ладонями, смеялись, жмурились и
наклоняли вниз головы. Разговаривающие кричали, но казалось, что они только шевелят губами и
улыбаются. И когда гудок перестал, всем вдруг сделалось так легко и так возбужденно-весело, как это
бывает только в последние секунды перед отходом парохода.
- Ну, прощайте, товарищ Елена, - сказал Васютинский. - Сейчас будут убирать сходни. Иду.
- Прощайте, дорогой, - сказала Травина, подавая ему руку. - Спасибо вам за все, за все. В вашем
кружке прямо душой возрождаешься.
- И вам спасибо, милая. Вы нас разогрели. Мы, знаете, больше теоретики, книгоеды, а вы нас как
живой водой вспрыснули.
Он, по обыкновению, тряхнул ее руку, точно действовал насосом, больно сжав ей пальцы
обручальным кольцом.
- А качки вы все-таки не бойтесь, - сказал он. - У Тарханкута вас действительно немного поваляет,
но вы ложитесь заранее на койку, и все будет чудесно. Супругу и повелителю поклон. Скажите ему, что
все мы с нетерпением ждем его брошюрку. Если здесь не удастся тиснуть, отпечатаем за границей...
Соскучились небось? - спросил он, не выпуская ее руки и с фамильярным ласковым лукавством
заглядывая ей в глаза.
Елена улыбнулась.
- Да. Есть немножко.
- То-то. Я уж вижу.Шутка ли, помилуйте - десять дней не видались! Ну, addio, mio carissimo amico
[*]. Всем знакомым ялтинцам привет. Чудесная вы, ей-богу, человечица. Прощайте. Всего хорошего.
[*] - Прощайте, мой дорогой товарищ - итал.
Он сошел на мол и стал как раз напротив того места, где стояла Елена, облокотившаяся на
буковые перила борта. Ветер раздувал его серую крылатку, и сам он, со своим высоким ростом и
необычайной худобой, с остренькой бородкой и длинными седеющими волосами, которые трепались изпод
широкополой, черной шляпы, имел в наружности что-то добродушно комично-воинственное,
напоминавшее Дон-Кихота, одетого по моде радикалов семидесятых годов.
И когда Елена, глядя на него сверху вниз, подумала о бесконечной доброте и душевной детской
чистоте этого смешноватого человека, о долгих годах каторги, перенесенной им; о его стальной
непоколебимости в деле, о его безграничной вере в близость освобождения, о его громадном влиянии на
молодежь - она почувствовала в этой комичности что-то бесконечно ценное, умиляющее и прекрасное.
Васютинский был первым руководителем ее и ее мужа на революционном поприще. И теперь, улыбаясь
ему сверху и кивая головой, она жалела, что не поцеловала на прощанье у него руку и не назвала его
учителем. Как бы он сконфузился, бедный!
Кран паровой лебедки поднялся в последний раз кверху, точно гигантская удочка, таща на конце
цепи раскачивающуюся и вращающуюся массу чемоданов и сундуков.
- Все готово! - крикнули снизу.
- Убирай сходни! - ответили наверху из рубки и засвистали.
Стр.1