ВОЗВРАЩЕНИЕ МЮНХГАУЗЕНА
Источник: Сигизмунд Кржижановский. <...> OCR - Александр Продан, alexpro@enteh.com
Глава I
У ВСЯКОГО БАРОНА СВОЯ ФАНТАЗИЯ
Прохожий пересек Александер-плац и протянул руку к граненым створам подъезда. <...> Шаги ушли - потом вернулись, и слуга с искренним удивлением в голосе:
- Барон ждет вас в кабинете. <...> С какого конца ни брать, гость и хозяин мало походили друг на друга: рядом - подошвами в
каминную решетку - пара лакированных безукоризненных лодочками туфель и знакомые уже нам грязные
сапоги; рядом - в готические спинки кресел - длинное с тяжелыми веками, с породистым тонким хрящем
носа, тщательно пробритое лицо и лицо широкоскулое, под неряшливыми клочьями волос, с красной
кнопкой носа и парой наежившихся ресницами зрачков. <...> Барон, встав, подошел к старинному шкафу у Стены, остро тенькнул ключик, резные тяжелые
створы распахнулись - и гость, повернувшись глазами и огоньком вслед, увидел: из-за длинной и худой
спины барона на выгибах деревянных крючьев шкафа старый, каких уже не носят лет сто и более, в
потертом шитье, камзол; длинная шпага в обитых ножках; изогнутая в бисерном чехле трубка; наконец,
тощая, растерявшая пудру косица, срезом вниз - бантом на крюке. <...> Барон снял трубку и, оглядев ее, вернулся на старое место. <...> Пожав плечами, вы оглядели меня - напоминаю вам это,
Мюнхгаузен, - как если бы и я был пузырьком, прилипшим к краю вашей кружки... <...> От
поддельного пива и опьянение поддельно и запутывающе, реальности лопаются, как пузыри, а фантазмы
втискиваются на их место, - вы иронически качаете головой? <...> Но знаете, Мюнхгаузен, - между нами - как
поэт, я готов верить, что вы - вы, но как здравомыслящий человек... <...> Мюнхгаузен протянул длиннопалую руку, с овалом
лунного камня на безымянном, к аппарату:
- Алло! <...> Но если
бы вы даже перестали верить в меня, Иеронима фон Мюнхгаузена, то дипломаты не перестанут. <...> - Что ж, - усмехнулся поэт и оглядел длинную, с локтями на поручнях <...>
Возвращение_Мюнхгаузена.pdf
ВОЗВРАЩЕНИЕ МЮНХГАУЗЕНА
Источник: Сигизмунд Кржижановский. Возвращение Мюнхгаузена. Повести. Новеллы. Л.:
Художественная литература, 1990.
OCR - Александр Продан, alexpro@enteh.com
Глава I
У ВСЯКОГО БАРОНА СВОЯ ФАНТАЗИЯ
Прохожий пересек Александер-плац и протянул руку к граненым створам подъезда. Но в это
время из звездой сбежавшихся улиц кричащие рты мальчишек-газетчиков:
- Восстание в Кронштадте!
- Конец большевикам!
Прохожий, сутуля плечи от весенней зяби, сунул руку в карман: пальцы от шва до шва - черт, ни
пфеннига. И прохожий рванул дверь.
Теперь он подымался по стлани длинной дорожки; вдогонку, прыгая через ступеньки, грязный
след.
На повороте лестницы:
- Как доложить?
- Скажите барону: поэт Ундинг.
Слуга, скользнув взглядом со стоптанных ботинок посетителя к мятой макушке его рыжего фетра,
переспросил:
- Как?
- Эрнст Ундинг.
- Минуту.
Шаги ушли - потом вернулись, и слуга с искренним удивлением в голосе:
- Барон ждет вас в кабинете. Пожалуйте.
- А, Ундинг.
- Мюнхгаузен.
Ладони встретились.
- Ну вот. Придвигайтесь к камину.
С какого конца ни брать, гость и хозяин мало походили друг на друга: рядом - подошвами в
каминную решетку - пара лакированных безукоризненных лодочками туфель и знакомые уже нам грязные
сапоги; рядом - в готические спинки кресел - длинное с тяжелыми веками, с породистым тонким хрящем
носа, тщательно пробритое лицо и лицо широкоскулое, под неряшливыми клочьями волос, с красной
кнопкой носа и парой наежившихся ресницами зрачков.
Двое сидели, с минуту наблюдая пляску синих и алых искр в камине.
- На столике сигары, - сказал наконец хозяин. Гость вытянул руку: вслед за кистью поползла и
мятая в цветные полоски манжета: стукнула крышка сигарного ящика - потом шорох гильотинки о сухой
лист, потом серый пахучий дымок.
Хозяин чуть скосил глаза к пульсирующему огоньку.
- Мы, немцы, научились обращаться даже с дымом. Глотаем его, как пену из кружки, не дав
докружить и постлаться внутри чубука. У людей с короткими сигарами в зубах и фантазия кургуза. Вы
разрешите...
Барон, встав, подошел к старинному шкафу у Стены, остро тенькнул ключик, резные тяжелые
створы распахнулись - и гость, повернувшись глазами и огоньком вслед, увидел: из-за длинной и худой
спины барона на выгибах деревянных крючьев шкафа старый, каких уже не носят лет сто и более, в
потертом шитье, камзол; длинная шпага в обитых ножках; изогнутая в бисерном чехле трубка; наконец,
тощая, растерявшая пудру косица, срезом вниз - бантом на крюке.
Барон снял трубку и, оглядев ее, вернулся на старое место. Через минуту кадык его выпрыгнул изпод
воротничка, а щеки вытянулись внутрь навстречу дыму, переползавшему из чубука в ноздри.
- Еще меньше мы смыслим в туманах, - продолжал курильщик меж затяжками, - начиная хотя бы с
туманов метафизических. Кстати, хорошо, Ундинг, что вы заглянули сегодня: завтра я намереваюсь
нанести визит туманам Лондона. Заодно и живущим в них. Да, белесые флеры, подымающиеся с Темзы,
умеют расконтуривать контуры, завуалировать пейзажи и миросозерцания, заштриховать факты и...
одним словом, еду в Лондон.
Ундинг встопорщил плечи:
- Вы несправедливы к Берлину, барон. Мы тоже кой-чему научились: например, эрзацам и
Стр.1