Сигизмунд КРЖИЖАНОВСКИЙ
РИСУНОК ПЕРОМ
утомлённым. Четыре экскурсии, работа с машинисткой, ответ на тринадцать
настоятельных писем и, наконец,
Директор Пушкинского кабинета Долев чувствовал себя в этот день очень
этот маститый пушкиновед профессор
Гроцяновский плюс, как его, ах да, поэт Самосейский.
Пушкиноведу нужно было собрать материал по поводу того, в бане или у
колодца возникли пушкинские стихи по поводу вод Флегетона. Профессор долго,
не выпуская из рук полы пиджака Долева, втолковывал ему, что в деревянной
баньке села Михайловского вода не могла "блистать", поскольку баня была
парной и в ней не было электрического освещения, что же касается до
поверхности воды в колодце села, у которого, как нам достоверно известно,
Александр Сергеевич неоднократно останавливался, то тут возникает ряд
проблем, требующих точной документации и анализа материалов.
Самосейский выражал горестное недоумение по поводу того, что в альбоме
музея, собравшем в себя литературные высказывания о Пушкине, нет его
стихотворения, обращённого к Пушкину, напечатанного в газете такой-то,
там-то, тогда-то и как раз о том-то.
Дело было уже к сумеркам,
когда Долев услыхал внизу звук
защёлкивающегося замка и вошёл к себе в свой, ставший внезапно очень тихим,
директорский кабинет. Наконец-то можно взяться за свою работу. Долев посидел
минуты две молча, положив руки на поручни кресла, затем придвинулся ближе к
столу. Он уже вторую неделю писал, черкал и снова начинал писать статью о
"Медном всаднике". Перо побежало по строчке.
"...Учитывая литературные и внелитературные влияния, толкавшие руку
Пушкина во время его работы над "Медным всадником", нельзя забывать, как это
все обычно делают, о возможности воздействия образов мифологических и
геральдических. Славянская мифология, как известно, христианизировалась;
древний палеологовский герб государства Российского получил, как раз во
времена Петра, новое изображение на своём щите: Георгий Победоносец на коне,
топчущем змея. Если убрать копьё, то оказывается, что фигура Фальконетова
Медного всадника и геральдическая фигура Георгия Победоносца совпадают. Что
же нам говорит дохристианский миф о Георгии? В древности приносились
человеческие жертвы на алтарь "духам вод". Волны, грозящие поглотить всё
живое, изображённые и на гербе, и на памятнике волнообразным, извилистым
телом змея, пробовали умилостивить, бросая в море людей. Но пришёл Георгий
Воитель, попрал волны, и -- как говорит миф -- приношение человеческих жертв
было отменено. Таким образом, если..."
На стене прозвенел телефон.
"...образом, если принять во внимание, что..."
Телефон повторил звонок.
"...несмотря на, я бы хотел сказать..."
Телефон напомнил о себе ещё раз. Долев отшвырнул перо и подошёл к
трубке: "Как, ах да, да-да, знаю. Статью о рисунках Пушкина? Видите ли, у
меня тут своя научная работа. Но, конечно, с другой стороны, я понимаю. Гм,
хорошо. Пять страниц на машинке? Пожалуй. Рисунки? Это я подберу".
Прежде чем вернуться к столу, Долев вышел в соседнюю залу музея. Теперь
рядом с чернильницей и стопкой белой бумаги легли две толстые папки с
пронумерованными рисунками поэта.
Часы за стеной пробили семь, потом
восемь, а Долев всё ещё сидел над
листами своих любимых папок. Они проходили перед ним, эти небрежные,
прижатые к краю рукописных полей чернильные рисунки, блуждания пера. Вот
покосившиеся крест и несколько стеблей,
"Странник"; вот странная процессия, точно сделанная из чернильных клякс
пером,
в расщепе которого застряла крохотная ниточка:
изогнутых вокруг заглавия
рисунок к
"Гробовщику" -- с длинным гробом, поднятым кверху на упругих рессорах
катафалка, с длинным бичом возницы и коротенькими фигурами провожающих
катафалк; а вот и весёлый росчерк, оторвавшийся от подписи поэта и вдруг
крутыми спиралями распахивающий чернильные крылья, превращающие росчерк в
птицу.
Но особенно долго автор будущей
рисунке, который много раз и до того
как и в
статьи задержался на таинственном
притягивал его внимание: это было
изображение коня, занёсшего передние копыта над краем скалы; две задние ноги
и хвост, как и у Фальконета, упирались в каменный ступ скалы; как и у
Фальконета, под конём извивалась попранная змея;
"Медном
Стр.1