Вильгельм Кюхельбекер
И В А Н К У П Е Ц К И Й С Ы Н
Оригинал здесь: "Друзья и Партнеры".
ПИСЬМО К К<ОНСТАНТИНУ> О<СИПОВИЧУ>
С<АВИЧЕВСКОМУ>
ВМЕСТО ПОСВЯЩЕНИЯ И ПРЕДИСЛОВИЯ
Не далеко время, когда мне придется расстаться с Вами,
мой добрый К.О., и расстаться, вероятно, навсегда, до гробовой
доски... Ужели в Вашей памяти воспоминание обо мне останется
просто какою-то карикатурою, чем-то странным, причудливым,
похожим несколько на те уродливые лица, какие рисует перед
глазами нашими первосоние? - Вашим другом я не смею называть
себя: для дружбы нужно равенство, ваше чистое, свежее сердце
заслуживает в жизни встретить сердце столь же чистое и свежее.
Но я желал бы Вам оставить какое-нибудь доказательство, что и
я умею быть благодарным: и мне ли не быть Вам благодарным за те
часы, в которые Вы, благородный юноша, являлись истинным ангеломутешителем
мне, преждевременному старику, измученному до судорог
всеми возможными житейскими и сердечными терзаниями, терзаниями
самыми изысканными и вместе самыми пошлыми и гадкими?
Естественно, что мне должна была придти мысль посвятить
Вам сочинение, которое я кончил в то время, когда наслаждался
слишком коротковременным знакомством с Вами,- сочинение, которого
отдельные части, так сказать, в Ваших глазах всплывали из глубины
души моей, при Вас приняли настоящий вид и образ.
Чувствую, что этот плод моего хворого воображения не достоин
Вас.- С Вашим именем надлежало бы соединить нечто вроде Шиллерова
Дон-Карлоса; нечто похожее по крайней мере на те из прежних моих
собственных созданий, в которых еще виден набожный чтитель
Серафима-Поэта, сотворшего этого Карлоса, Позу, Валленштейна,
Теклу, Макса Пикколомини. - К несчастью, любезные сердцу моему
памятники времени, для меня более отрадного, далеко предшествуют
минуте, когда я Вас узнал и понял. Итак, примите то, что у меня
теперь есть, - каково бы оно ни было. - А Ваше имя мне тут необходимо:
пусть хоть оно служит для других доказательством, сколь и
по сю пору мне дороги те чувства и убеждения, которых Вы для меня
представитель, которых Вы для меня были прекрасным олицетворением.
Прости,- скажу,- тебя я видел,
И ты недаром мне сиял;
Не все я в небе ненавидел,
Не все я в мире презирал.
Дай-то бог, чтобы Вы и до дверей гроба не лишились утешительной
веры в светлую сторону природы человеческой! - Но, если
бы случилось, что Вы бы и поколебались,- и тогда:
Verachte nicht den Glauben dciner Jugend!1
Однако, мой добрый К. О., я забываю, что это не просто письмо к
Вам, что эти строки, быть может, прочтете не Вы одни, что они не
одно посвящение, а вместе и предисловие.
Стр.1