М. Т. КАЧЕНОВСКИЙ
Некрология*
Карамзин: pro et contra / Сост., вступ. ст. Л. А. Сапченко. -- СПб.: РХГА, 2006.
OCR Бычков М. Н.
{* Из "Journal de St. Petersbourg Pol. et Lit." ("Санкт-Петербургский журнал политики и
литературы". -- Ред.).}
Отечество и словесность понесли утрату, которая будет чувствуема долго и сильно. Николай
Михайлович Карамзин, историограф империи, скончался 22 числа сего месяца (мая) во дворце
Таврическом, 59 лет от роду, вследствие приключившегося нарыва в груди.
Русским читателям нашим достаточно известны права Карамзина на уважение публики, на ученую
славу, на признательность его соотчичей, и мы не почитаем нужным говорить здесь об них подробно.
Знают даже и самые иностранцы, что он первый в бессмертном своем творении представил образец
классической прозы на языке русском; не менее уважают в нем и ученого трудолюбивого, который
громкою славою и волею государя быв призван к подвигу составить летописи своего отечества, с 1802
года посвятил все бытие свое великому сему предмету. Сначала озарил он светильником исследований
происхождение народа русского; потом, шествуя твердыми стопами через ряд веков, из безобразного и
многосложного сбора летописей древних извлек полную связь происшествий нашей истории даже до
царствования Иоанна Васильевича Грозного {История государства Российского доведена, как известно,
до избрания в цари Василия. -- Пер.}, представленных за поручительством самых источников, в
удивительном порядке, с беспристрастием неизменяемым и с тем красноречием слога, которое, соединяя
великих писателей с мужами великими, с героями повествуемых деяний, учреждает взаимности славы
между ними и делает одних необходимыми для других, чтобы совокупно жить в потомстве. Неумолимая
смерть воспретила ему довершить сей памятник народный; из современных же талантов еще ни один не
обещает продолжателя труду скончавшегося историографа.
Особа писателя знаменитого не всегда соответствует идее, какую люди составили себе о нем, судя
по его творениям, и в таком случае сравнение автора с ним самим часто бывает для него невыгодным. В
Карамзине напротив -- и мы смело полагаемся на свидетельство всех, имевших счастие знать покойного, -
- человек являлся выше писателя1. Быв принят благосклонно с первых подвигов своих на поприще
словесности, видя славу свою возрастающую с собственным возрастом, любимый, уважаемый всеми
счастливый супруг, счастливый родитель, удостоенный наконец особенного благоволения от императора
Александра, Карамзин постоянно и без усилий преодолел столько побуждений к гордыне. Никакого
действия не возымели они над характером самым кротким, тихим, время от времени более доброхотным.
Самая зависть должна извинять заслуги человека, который, по-видимому, не помнил об них и который
был самым снисходительным ценителем заслуг, другим принадлежащих. С такими качествами не мог он
не иметь друзей; имел их, и мало есть у нас людей, отличных талантами или же званиями в обществе,
которые не вменяли бы себе в удовольствие давать ему сие титло. Вечно будут они жалеть о нем, и ни с
чем сравнить нельзя горести его семейства, кроме той любви неизъяснимой, которое оно к нему питало в
воздаяние за такую же любовь, столь справедливую и столь нежную. Когда успокоятся сердца вдовы2 и
сирот Карамзина, горестию растерзанные, когда будут доступны другому чувству -- да возмогут они
обрести утешение в достославной награде, которою увенчана жизнь нашего историографа3. Августейшая
десница, столь же достойная держать бразды великой империи, как и назначать самую щедрую мзду
таланту и доблестям гражданским, мзду, какой только ожидать они могут, начертала рескрипт4 на имя
Карамзина, врученный ему за несколько недель перед кончиною {Высочайший рескрипт сей напечатан
был уже в "Ведомостях".}.
К рескрипту приложен указ на имя министра финансов. Его императорское величество пожаловал
Карамзину 50 тысяч рублей ежегодной пенсии5, которая должна обратиться на супругу его, а после на
детей таким образом, что сыновья будут пользоваться ею до вступления в службу, а дочери до
замужества.
ПРИМЕЧАНИЯ
Стр.1